Падение Твердыни

— Пару лет?! — иронично хмыкнула она, покачав головой, — герцога больше нет на политической арене Англии, хотя может быть это и к лучшему. Как ты и хотел, регентом стала я, Ричард сегодня изменил, ранее подписанные документы.

— То есть свадьбе быть? — меня интересовало главное, ради чего я потратил столько денег, что их бы хватило на покупку приличного размера графства.

— Беренгария против, она не хочет идти против мужа, — Алиенора подняла на меня тяжёлый взгляд, — у тебя времени ровно до вечера, пока она не рассказала Ричарду о нашем небольшом плане, составленном за его спиной.

— Неблагодарная тварь! — изумился я таким новостям, — после всего, что мы для неё сделали?! Она была бы никем, если бы мы не свели её тогда с Ричардом!

— Ты уже достаточно взрослый мальчик, чтобы знать простую истину о том, что оказанная услуга, ничего не стоит.

— Вы как всегда мудры Алиенора, — покачал я головой, признавая истину этих слов, — хорошо, я что-то придумаю.

— Только Витале, умоляю, в этот раз без твоих этих изощрённых придумок, как для Иоанна, — попросила она, — я не представляю, как ты это осуществил, но королева Англии нужна. Так что постарайся просто уговорить её.

Мы распрощались и расстались, она ушла по своим делам, я же прямиком к Беренгарии, которая отказалась вообще что-либо обсуждать, и давала мне время лишь до вечера, чтобы я забирал принцев и уходил в море. Ричард моё предательство переживёт, говорила она, а вот её точно нет. Никакие просьбы и шантаж на неё не действовали, так что я понял — нужно срочно придумывать новый план. Ричард не дурак, быстро сложит два плюс два, поняв для чего его на самом деле сплавляют на войну, и он точно будет в ярости.

Вернувшись в свои комнаты, я состряпал письмо, полученное мной якобы от сеньора Бароцци, который описывал полный разброд и шатание кочевников, отказывающихся без меня ему подчиняться, и умолял меня бросая всё, мчаться к нему, поскольку под угрозой срыва вообще всё предприятие целиком.

С этим письмом, я помчался к королю и сказал, что он как хочет, а я отбываю сегодня вечером, поскольку без меня всё разваливается и если он не хочет добираться пешком, то прошедшего месяца было вполне достаточно, чтобы закончить все дела и найти вассалов, которые будут его сопровождать. Король понятное дело не был в восторге от подобных новостей, но ознакомившись с письмом, признал, что да, ситуация требует отчаянных мер, и маховик ускоренных сборов тут же запустился.

Королева была в обеденном зале и ещё не знала, почему внезапно мужчины забегали, а я тем временем подсыпал в её стакан снотворного, которое так хорошо подействовало вчера и на герцога с сыном, так что вскоре фрейлины уже уносили внезапно почувствовавшую себя дурно королеву. К которой кстати Ричард так и не зашёл, перед отъездом, заглянув на полчасика к молодой смазливой даме, и выйдя оттуда бодрым шагом, продолжив распоряжаться отбытием.

Я же, успел зайти к Филиппу, сказав, что выполнил все наши договорённости и вскоре после убытия короля его ожидает приятное знакомство с невестой, заодно напомнил ему о последствиях нарушения договоров со мной. Испуганные тем, что произошло с герцогом Иоанном, он с советником понятное дело подумали на мою причастность к этому событию, и сколько бы я ни старался убедить, что просто так совпало божье проведение, они конечно же мне ничуть не поверили, но зато постарались убедить, что в этот раз до последней строчки договора выполнят всё там написанное. Большего мне не требовалось, поэтому пообещав смотреть за Людовиком, как за собственным сыном, я отбыл дальше по делам, коих стало резко много из-за срочного убытия из Лондона.

Вся столица, взбудораженная экстренным отъездом короля, только сейчас узнала, что он оказывается вместе с Венецианцем, отправляется завоёвывать Иерусалим. Горожане, крутя пальцем у головы интересовались, что там происходит в королевском дворце, если брат короля спит со свиньями, а сам король отправляется на верную смерть. Тут же нашлись доброхоты, которые объяснили, что видимо их добрый король не выдержал позора, в который вверг его брат, решил смыть его с себя в этом безнадёжном походе. Эта новость была понятна горожанам, и они повалили на пристань, чтобы отговорить короля от такой самоубийственной, как им казалось миссии. К сожалению, было уже поздно. Стража никого не пускала к кораблю, куда грузили лошадей, поскольку люди уже заняли место на палубе и вскоре гигантский корабль отчалил прочь.

Город едва не погрузился в траур, а ненависть народа по отношению к герцогу Иоанну стала ещё сильнее, ведь горожане любили своего короля всем сердцем и только появление на улицах официального регента, их ещё более любимой Алиеноры Аквитанской, остановило смуту и кое-как успокоило народ. Ведь королева-мать объяснила, что это не самоубийственная поездка, поскольку у Венецианца есть своя личная армия, которую он предложил возглавить своему старому другу, который лучше знает те края и арабов, чем он, поскольку возглавлял ранее Третий Крестовый поход.