Падшие люди

– Я имею в виду твои отношения с сестрой Барнард, Сюзанна. Ну вот, сказал-таки. Больше игнорировать это нельзя. Ты… нравственно неполноценна. У тебя нездоровые интересы, и больница оказалась для них отличной питательной средой. Такие люди, как Матрона Лакс, не понимают, что, пестуя в женщинах мужские амбиции, они также потворствуют и развитию противоестественных отношений между ними. Они не сознают, к каким губительным последствиям приводит стремление женщины добиться успеха на профессиональном поприще или посвятить себя каким-то занятиям, не связанным с ее главным предназначением – быть хранительницей семейного очага.

– Где ты нахватался этой чуши? В ординаторской?

– Ой, боже мой, да об этом сплетничала вся больница. Всегда находятся эксцентричные особы, предпочитающие общество представительниц своего пола. «Сюзанна любит меня», – уверял я. Наивный глупец. Одурманенный тобой, я ничего не замечал, не сумел распознать вопиюще очевидный случай нравственного помешательства. А ведь я врач!

– Скажите на милость! – Я наградила его холодной саркастической улыбкой. – И какое же лечение ты рекомендуешь? Намерен вечно держать меня на привязи, как пленницу? Запрешь на своем чердаке?

– Миссис Уиггс пообещала тебя опекать, и мы надеялись, что сумеем заботиться о тебе дома, а это, разумеется, гораздо дешевле, но с тобой, увы, нет сладу. Твоя болезнь гораздо серьезнее, чем мы предполагали.

– Я абсолютно здорова, и это подтвердит любой врач, который не зря ест свой хлеб. Ты не вправе держать меня взаперти. Это противозаконно.

Томас сел подле меня и смахнул волосы с моего лица. Я инстинктивно отпрянула. Не тут-то было. Ремни не позволяли сдвинуться с места. Я могла лишь повернуть голову.

– Помнишь, как ты о зеркало разбила себе голову и до смерти напугала миссис Уиггс? Она подумала, что в тебя бес вселился. Потом ты бросилась с лестницы. А твои прогулки по Уайтчепелу в поисках убийцы? Доктор Шивершев даже видел тебя – кто бы мог подумать? – в «Десяти колоколах». Я от стыда готов был сквозь землю провалиться, когда он сообщил мне это. Слоняешься по улицам вместе со шлюхами и убийцами, своими истериками разогнала всю прислугу, устраиваешь в комнате погром, обвиняя миссис Уиггс в том, что она украла какую-то дрянную расческу. Да еще перед прислугой. Господи помилуй, Сюзанна, как же ты сама не понимаешь, что ты очень серьезно больна? Ну и под занавес – вчерашний вечер: вырядилась в мужское платье. Должен признаться, сам я не смогу тебя вылечить.

Мне хотелось визжать, вопить, обозвать его лжецом, сказать, что я точно знаю, где он провел минувший вечер, что я собственными глазами видела его оргию, но у меня хватило ума не раскрывать рта. Любое мое слово он обернул бы против меня.

– Знаешь, я ведь думал, что ты избегаешь интимной близости по причине наивности, но теперь понимаю, что у тебя были… другие предпочтения. Я винил себя, когда узнал, что ты бросилась с лестницы потому, что думала, будто носишь моего ребенка.

– Ложь!

– Я всячески пытался убедить себя, что ты ни в чем не виновата, что это из-за болезни.

Я молчала. Боялась, если открою рот, то начну орать на него, не в силах остановиться. Поэтому я просто закрыла глаза. А он продолжал:

– Конечно, зная, кто была твоя мать, зная, что она родила тебя вне брака, без мужа, сама еще будучи ребенком, я понимаю, что ты страдаешь наследственным слабоумием. Мы должны быть благодарны, что у тебя больше не будет детей, которые унаследовали бы твои порочные склонности.

Я не сдержалась: разжала веки и увидела, что он насмехается надо мной. О матери я рассказала только одному человеку – доктору Шивершеву. Так жестоко меня еще никто не предавал. Какая же я дура, что доверилась ему! Я почувствовала, что мои щеки багровеют, меня колотит дрожь от одной только мысли о нем. Как он и просил, я молчала по поводу Мейбл. Если что, будем отвечать вместе. Черта с два. Я тянула время, не решаясь бежать из страха снова оказаться в нищете, но это была моя ошибка. А мужчины всегда заодно. Какая же я идиотка, что считала иначе.

– Сюзанна, ты поступила гадко, утаив это от меня.

Он подмигнул мне. Я готова была расцарапать его поганую рожу. На его губах играла самодовольная злорадная ухмылка победителя, человека, который всегда выигрывает. Я плюнула ему в морду – выразила презрение, невзирая на возможные последствия; лишь бы сбить с него спесь, а там можно и помучиться. Взбешенный, он встал, вытер с подбородка мою слюну.

– Мы постараемся погасить твою… агрессию.

Миссис Уиггс взяла с комода поднос и подошла ко мне. На подносе лежали большой металлический шприц и резиновая трубка. Инъекция.

– Томас, ты что, и вправду позволишь ей колоть меня? – Я сбросила с себя одеяло, стала сопротивляться. Томас прижал меня к кровати. Я кричала, звала Сару.