Падшие в небеса. 1937 год

Он почувствовал, что готов к убийству! Готов, вот так, без зазрения, совести — убить человека! Первого попавшегося человека! Вот этого, не знакомого, ему старшину — в новой гимнастерке! Просто выхватить у него пистолет и убить! Но и на этом не останавливаться! Нет! Стрелять во всех подряд! Во всех, кто есть, в этом кабинете! Стрелять, пока не кончатся патроны! Стрелять и видеть в глазах тех людей — ужас! Ужас! «Но за, что я так стал — ненавидеть людей? За что? За то, что меня посадили в тюрьму? За то, что лишили меня свободы? И разве за это можно убить человека? Желать ем смерти! Более того — желать ее с таким наслаждением и страстью?! В кого я превращаюсь? В кого?» — Павел рассуждал, с каким-то дьявольским хладнокровием. Он не боялся мыслей — напротив ему это доставляло удовольствие. Клюфт поморщился. В кабинете было светло до рези в глазах. Несколько мощных лампочек в люстре, что висела под потолком, ярко горели. Павел уже забыл, когда видел столько света! Тут, в тюрьме, он превратился — в некую крысу. Крота! В существо, которое, живет в полумраке.

— Проходите, Павел Сергеевич! — громко сказал, какой-то мужчина.

Добродушный низкий баритон. Павел поморщился и попытался рассмотреть человека. Перед ним стоял щеголь, в двубортном, сером костюме в полоску. Русые волосы зачесаны назад. Волевой подбородок. Голубые глаза. Гладковыбритое лицо. На вид этому человека было — что-то около пятидесяти. Морщины хоть и имелись, но они не старили его. Складки возле переносицы и совсем немного на лбу. На ногах дорогие начищенные туфли и темно-бардовый платочек, затолкнутый в нагрудный карман. Такого же цвета галстук и белая рубашка.

Создавалось впечатление, что этот человек пришел в ресторан — на званный ужин, со своей дамой, а никак не на допрос. Клюфт невольно улыбнулся. Но, представив, как он сам выглядит — небритые впалые щеки, трехдневная щетина, попытался спрятать улыбку. Павел тяжело вздохнул.

— Ну, что вы Павел Сергеевич, садитесь, вот, сюда, на стул! — незнакомец кивнул рукой на стул, что стоял посреди комнаты. Павел шагнул и сел. Он увидел еще одного человека. Это молодой следователь по фамилии Маленький. Тот самый лейтенант, который вел первый допрос Павла, а потом, вдруг пропал. И вот, он стоит скромно в углу и молчит. Никаких эмоций. Только чуткий колючий взгляд — оценивающий состояние Павла. Глаза, словно подсказывают Клюфту — никаких эмоций. Не надо. Сиди и молчи! Павел, опустил глаза. Перед его лицом щелкнул портсигар — дорогой серебряный, с блестящей крышкой. Запах папирос. Скорее всего — это был, какой-то, элитный сорт. Длинный мундштук. Гильза сантиметров десять. Лежат не поперек, а вдоль. Поперек просто не войдут.

— Курите… Павел машинально потянулся и взял две. Одну засунул на ухо. Вторую вставил в рот и вопросительно посмотрел на собеседника. Щеголь в двубортном костюме вежливо сказал:

— А вы, я вижу, тут обжились?! Одну вот, без разговоров — в камеру собираетесь пронести. А если конвой отберет? А? Почему за ухо?

— Нет, не отберет. Лучше пусть на виду. Зато конвой знает — у меня папироса. И все. А отберет — он и так отберет, — угрюмо ответил Павел и подкурил то спички, которую ему поднес к папиросе человек в дорогом костюме.

— Хорошо. Я вижу, Павел Сергеевич, беседа у нас получится. Не волнуйтесь. Я не буду заставлять вас в чем-то признаться, что вы, не совершали. Нет. Это дело я не веду. Мне это не интересно. Мне интересней другое дело, — загадочно, сказал человек в костюме.

— Хм. А, я вообще, с кем разговариваю. А то, вот — вы меня знаете. И, наверное — мое дело изучили. А я вот так сижу и гадаю. Вы новый следователь? — вызывающе спросил Павел и пристально посмотрел на мужчину. Тот оценил его смелость. Но взгляда не отвел. Напротив — щеголь тоже внимательно смотрел в глаза Павла:

— Ах, да. Я забыл представиться. Меня зовут Вадим Петрович. Фамилию вам я свою называть не буду. Вам и не зачем ее знать. Да и она вам ничего не скажет. Потому как вы меня больше, наверное, вряд ли увидите. Так, что зовите меня Вадим Петрович. Я из наркомата внутренних дел. Специально вот приехал сюда в краевое управление в Красноярск.

— Не понял, вы, что из Москвы? — удивился Клюфт.

— Да, я из Москвы.

— Хм, странно. Моя скромная персона — нужна кому-то в Москве? Странно, — напрягся Павел. Ему вдруг стало немного не по себе: «Что хочет от него это загадочный тип?

Куда он клонит? Почему он сказал — что они больше не увидятся? Это конец? Все?!»

— Павел Сергеевич, вы как себя чувствуете? А? Как здоровье то? — Вадим Петрович меж тем подвинул еще один стул и поставил его рядом с тем, на котором сидел Клюфт.

— Я? Да как вам сказать. Вроде, как, на поправку пошел.

— Павел Сергеевич, мне нужно, что бы вы все, все подчеркиваю — написали о своем здоровье.

— Не понял? — Павел, недоумевающим взглядом посмотрел на мужчину. Тот, кивнул головой и улыбнулся.