Падшие в небеса. 1937 год

— Павел потянулся к Иоилю. Он хотел нащупать его руку. Взять его ладонь и крепко, крепко сжать ее! Так сжать, что бы богослова вскрикнул! Вскрикнул, а Павел понял — Иоиль это не видение и не сон! Он есть! Есть! Но ужас! Рука провалилась в пустоту! Павел судорожно хватал пространство! Паника! Богослов пропал! Опять…

— Иоиль! Ты не можешь меня бросить! Нет! — застонал Клюфт и… проснулся.

Двадцать шестая глава

Дикий крик раздался в помещение. Нет, не крик, а вой! Вой человека, который ревел, как животное в тайге!

— Выходи строиться! Выходи строиться — по центральному проходу мрази! Выходи, собаки — хватит спать! Тут вам не санаторий! Большой, можно даже сказать — огромный человек, в белом полушубке, слегка рыжей овчинной шапке и серых валенках, расхаживал, по центральному проходу барака, и стучал по нарам огромной палкой. Хотя, это была не просто толстая палка — а обледеневшая дубинка! Посох из лиственницы, весь покрытый толстым слоем льда, блестящего в тусклом свете барачного освещения. Поэтому издали, этот великан в полушубке, казался … дед морозом… ах, если бы — не его слова! Не его дикие крики:

— Выходи, мрази! Считаю до десяти! Всех, кто останется на нарах, буду называть нарушителями! Все попадут в карцер! А карцер у нас знатный! Два ведра воды, и вы в гостях у Бога! Ха! Ха! — зареготало «чудовище» в белом полушубке. Рядом с этим монстром, в офицерском обмундировании, семенили два солдата. Еще десять конвойных стояли и лениво разглядывали испуганных обитателей барака. Там, на большой площадке, возле входа, они, устроили, эдакий — мини-плац.

— …девять, десять! — проорал гигант, похожий на «дед мороза». — Слушай сюда, ублюдки и мрази земли русской! Слушай сюда! Подонки и нелюди страны нашей любимой! Вражины поганые! От вас, собак — мы нашу землю рабоче-крестьянскую очистим! Очистим, и вы, собаки, должны нам помочь в этом! Ха! Ха! На это нам дал мандат сам товарищ Сталин! Наш вождь и учитель! А мандат доверия товарища Сталина — это самый главный документ на всем свете! Нет более доверия, чем доверие — товарища Сталина! И вы, суки должны это понимать! Товарищ Сталин вашу подлую сущность раскусил! А товарищ Ежов — своими ежовыми рукавицами ее вытащит! И мы выполним этот приказ!

Павел вдруг ощутил, что его страшный сон продолжается и наяву. Он заметил, что выполняет все движения словно по приказу! Как надрессированное животное! Быстро и нелепо послушно! Раз, два — и он уже стоял, и толкался в длинной шеренге, в центральном проходе! Клюфт попытался рассмотреть своих соседей. Сколько их тут, людей — обреченных на смерть? Клюфт покосился вбок — больше сотни человек толпились возле нар, выстроившись в две шеренги. Эта огромная толпа ожила. Она шевелилась и пихалась. «Чудовище» в белом полушубке, меж тем, медленно шел мимо строя и лениво, и в тоже время — пристально, разглядывал лица зэков. Только тут, Павел увидел, что этот человек, кроме обледенелого, посоха-дубинки, держит в руках еще и папку с документами.

— Так, время вышло! Десять — я прокричал! Больше никто в строй не встает! — гигант нагнулся, пытаясь рассмотреть тех, кто остались лежать на нарах. Ехидно и противно ухмыльнувшись, он двинулся по направлению к окну. Там, с верхней полки, торчали чьи-то ноги …. «Чудовище» замахнулось обледеневшей тростью и что есть силы — врезало по сапогам лежащего зэка…. Но человек не шелохнулся. Тогда великан в полушубке, недовольно буркнув — толкнул своей дубинкой несчастного. Тело рухнуло сверху, на земляной пол, как мешок с картошкой. Тупой и глухой звук падения…

— Вот падаль! Сдох! Мать твою! Фамилия как?! — нервно заорал гигант, на лежавшего без признаков жизни, на земле человека. Он кричал мертвецу, словно тот, мог ответить! «Неужели эти звери не отстанут от меня — даже когда я умру?» — пронеслась мысль у Павла в голове. Но через секунду Клюфт понял — «чудовище» спрашивает фамилию умершего, у живых!

— Я спрашиваю, как фамилия сдохшего? Кто рядом спал? Из строя, на один шаг вперед нерешительно вышел худощавый парень, и виновато понурив голову, робко и тихо ответил:

— Это Гришка Полуянкин,… мой сосед, земляк мой… он это хворал, вот и умер,…

«Чудовище», медленно подошло к этому трясущемуся от страха, как осиновый лист, человеку и ткнув парня в грудь, своим обледенелым посохом — завыло:

— Полуянкин говоришь,… земляк… хм, ты и потащишь жмура… Парень вздрогнул и затрясся от рыданий. Он склонил голову и запищал. Гигант в полушубке, постучал его по плечу своей палкой и пробасил:

— Как фамилия?!

— Арсенкин Сергей Викторович… четырнадцатого года рождения… пятьдесят восьмая дробь шесть. Дробь десять, дробь двенадцать. Десять лет без права переписки омским особым совещанием,… Гигант в полушубке брезгливо отдал посох своему помощнику и открыв папку стал рыться в бумагах. Он что-то вычитывал на листе, водя по нему жирным пальцем. Наконец, наткнувшись на нужную надпись — довольно воскликнул:

— О!!! Так, ты есть в списках?! Вообще замечательно! Да, дохлый ты, конечно!