Падшие в небеса. 1937 год

— Я вам дам сейчас папиросу и позволю присесть на этот стул, но у меня есть одно условие. Давайте договоримся — вы будете отвечать мне лишь правду. Не будете юлить. Будете сотрудничать. И тогда я вам гарантирую, что вообще все следствие не продлится долго. Я не буду возиться с вами, вы не будете мучаться на этих тесных нарах. А там суд, если есть смягчающие обстоятельства — поедете в лагерь. Вот мои условия. Да или нет? Так вот, как, выглядит — дьявол искуситель?! Нет, это не змей на яблоне. Это красивый молодой офицер с пачкой папирос! И все! Вот оно искушение! Никакое, не золото! Нет! Брильянты?! Нет, конечно! Кому они нужны?! Власть?! Нет! Просто папироса! Все! Одна папироса в обмен на душу. Как все просто?! Павел улыбнулся: «Оказывается у папиросы такая высокая цена?! Как же хочется сейчас курить! Говорить правду? Но, что он имеет в виду?! Я не собираюсь говорить ложь!

Напротив — я хочу сказать правду! Сказать! Крикнуть ее! За что меня арестовали?! А может это мой шанс! Может этот молодой следователь и есть моя надежда! Ведь я мечтал, что бы встретится с честным человеком! Не все ведь тут сволочи и изверги! Так просто — не может быть!» — Павел зажмурился. Он хотел ответить, но не мог.

— Так я не понял? Вы согласны или нет? С вами все в порядке? Вы меня слышите?

Почему вы закрыли глаза? Тут нельзя закрывать глаза! На допросе нельзя закрывать глаза! — прокричал Маленький.

Следователь приподнялся из кресла и стукнул ладонью по столу. Павел вздрогнул, посмотрел на офицера и сглотнув слюну, тихо ответил:

— Прошу вас, дайте мне папиросу. Я согласен. Мне нужно вам сказать правду.

Маленький самодовольно кивнул головой. Он, взял со стола пачку «Беломорканала» и подошел к Клюфту. Достав папиросу — следователь сам сунул ее в рот Клюфту.

Отыскал коробок, в своем темно-синем галифе, с красными лампасами. Спичка горела — как маленький факел. Павел заворожено смотрел на красно-желтый язычок. Клюфт затянулся папиросой. Табачный дым обволок легкие. Павел задержал дыхание. Блаженство! Какое блаженство! Вторая затяжка тоже показалась такой сладкой. В глазах, потемнело. Третья затяжка и Павел закашлялся.

— Хорошие папиросы. Так начнем? — следователь спросил стоя рядом и наблюдая за Павлом свысока.

— Да конечно, — прохрипел Павел. Маленький повернулся к нему спиной. Он стоял — широко расставив ноги. Павел рассматривал его хромовые сапоги. Они были начищены, до зеркального блеска и Павел даже увидел отражение своего небритого лица. Совсем нечетко, но рассмотрел — искаженную гримасу, страшной физиономией, со щетиной на щеках. «Надо побриться. Обязательно. Может у него спросить бритву?» — неожиданно подумал Павел.

— Ваша фамилия, имя, отчество, год и место рождения! — грубо спросил следователь. Павел, вновь затянулся папиросой и ответил:

— Клюфт, Павел Сергеевич, пятнадцатое июня тысяча девятьсот семнадцатого, Красноярск.

— Социальное происхождение?!

— Из семьи служащих, — ответил Павел.

Следователь развернулся и как, заправский боксер — нанес сильнейший удар Павлу в губу. Папироса обожгла глаз. Кровь моментально заполнила рот. Павел, рухнул на пол, как подкошенный, корчась от боли. Показалось, что офицер выбил ему зуб. Клюфт лежал и стонал. Он не мог понять — что вызвало такой гнев у этого человека?! Маленький склонился, поставив сапог Павлу на плечо:

— Не вздумай плюнуть на пол. Тобой вытру гнида! Я же тебя просил — говорить правду! А ты?

— А, что я? — испуганно прохрипел Клюфт.

— А ты, врешь собака! Социальное происхождение?! Говори сука!

— Из семьи служащих, — вымолвил Павел и тут же получил удар сапогом по почкам.

— Я с тобой не шучу! Собака! Говори правду!

— Я и говорю правду! — простонал Клюфт. Но тут, произошло неожиданное. Следователь, как ни в чем, не бывало, направился к столу. Он вновь закурил папиросу и затянувшись, улыбнулся, ласковым голосом промурлыкал:

— Ну, из семьи служащих говорите, что ж, так и запишем. Так и запишем. Только вот врать Павел Сергеевич, не надо! Не надо! — Маленький вновь ехидно улыбнулся.

— Сядьте и вытритесь, хоть рукавом, что ли?! Ну, посмотрите — на кого вы похожи! Ай, ай! Так неудачно упали со стула! — следователь издевался, как не в чем не бывало. Павел утерся рукавом. Из десен все еще сочилась кровь. Она наполняла рот. Но Клюфт, сплюнуть не решался. Он лишь глотал солоноватую жидкость. Глотал и с обречением думал — «Ну, вот меня уже и приучили пить свою кровь. Как же быстро, все, однако?!» Следователь Маленький писал. Подняв голову, таинственно, даже с уважением, вымолвил:

— А, вот Сергей Августович Клюфт — это простите, не ваш родитель будет? Павел внимательно посмотрел в глаза офицеру. Обычное, равнодушное выражение. Ни какой искринки. Ни злости, ни ненависти, не сочувствия.

— Так, я не понял — Сергей Августович Клюфт, это ваш отец?

Павел ухмыльнулся. Он вдруг осознал, что: «стесняется быть сыном своего отца»!