Падшие в небеса. 1937 год

— А ну, Иванов! Командовать уверенней! Арестованного Клюфта, в кабинет номер сто сорок. К следователю Маленькому! Павел шел по коридорам тюрьмы и испытывал странное — такое ощущение, что он здесь все знает досконально! Как будто, он живет, в этих мрачных стенах — уже давно. Как будто он, провел за решеткой, в этом мрачном здании — несколько лет, а может пол жизни. Этот запах, казавшийся по началу, страшным и противным — больше не раздражал. Гул шагов по каменному полу и бряцанье замков воспринимались на слух, как должное. Отдаленные крики и шум возни уже на казались, столь зловещими. Но главное — Павел впервые, за все это время, после ареста — увидел небо. Серое, зимнее небо — затянутое противными, однообразными, грязными облаками! Без солнца и голубизны! Это небо, он видел — сквозь зарешеченные окошки, в длинном коридоре! Но это небо — казалось ему, таким радужным и красивым! Это небо, оно летело за ним вслед, из одного окошка, в другое.

— Головы не поднимать! Не поднимать! Клюфта подвили к очередной решетке. Павел увидел красную табличку привинченную, на стене: «Оперчасть. Следственный отдел». «Ну, вот новая страница моей тюремной эпопеи» — с грустью подумал Клюфт. Конвоир подвел его к одной из десятка одинаковых дверей. Но, в отличии, от камерных, на ней, не было засова с замками и маленького окошечка — «кормушки», для раздачи пиши. Клюфт понял, что это кабинеты следователей. И тут, все пойдет по-другому.

— Лицом к стене! Стоять. Руки за спину! — скомандовал паренек конвоир. Тюремщик осторожно приоткрыл дверь и заглянул вовнутрь. Он что-то спросил в кабинете, рванул ручку на себя, уже более, уверенней, прикрикнул на Павла:

— Все заходи! Клюфт, переступил порог. Сзади пропищал охранник:

— Товарищ лейтенант! Арестованный Клюфт на следственное действие доставлен! Из глубины раздался низкий мужской голос:

— Все свободны!

Охранник исчез за дверью — затерявшись в запахе длинного и вонючего, тюремного коридора.

Десятая глава

Павел стоял и вглядывался в полумрак помещения. Маленькое зарешеченное оконце. Стены, окрашенные в темно-синий цвет. Высокий потолок и железный абажур, на длинном витом шнуре. В углу шкаф, со стеклянными дверцами. За ними виднелись книги. Стул, посредине кабинета — выглядел как-то, уж очень похожим на плаху. С одной стороны деревянная кушетка, оббитая дерматином. У противоположенной стены большой стол с коричневой, костяной лампой на нем. Портрет Сталина на стене. Вождь с трубкой — озорно глядел на Клюфта, словно ухмыляясь из-под стекла.

За столом сидел и писал молодой мужчина. На вид ему было чуть больше двадцати. Светлые волосы — зачесанные назад, как у Столярова в кинокартине «Цирк». Ровный нос, большие серые глаза. Слегка румяные щеки и немного вздернутый подбородок. Почти благородные и приятные черты лица, немного портили уши. Они, слегка большие, нелепо торчали по сторонам, придавая образу этого человека — мальчишеский вид. На офицере надет стандартный китель сотрудника НКВД. В краповых петлицах Павел рассмотрел два кубика. Накладной карман на груди расстегнут. Человек за столом, не поднимая глаз, сухо бросил:

— Проходите гражданин Клюфт, к стулу.

Павел медленно подошел к одиноко стоящему предмету мебели — если таковым можно было назвать, старый кривоногий стул, с жестким, деревянным сиденьем. Павел вздохнул и нерешительно, боясь, что ножки подломятся — присел. Но, тут же, лейтенант его окрикнул:

— Я не сказал, что вы можете сеть. Вы должны были подойти к стулу и встать рядом. И все. Сесть я вам не разрешал. Клюфт молча поднялся. Офицер, стряхнув перо — положил его рядом с бумагами. Павел покосился на стол. Там лежала папка с уголовным делом. Офицер заметив взгляд Клюфта, сурово сказал:

— Ну, гражданин Клюфт, это ваш первый допрос. Официальный. По протоколу и закону я вам представляюсь. Следователь краевого управления народного комиссариата внутренних дел — лейтенант Андрон Кузьмич Маленький. Но называть меня по имени отчеству не рекомендую. Лишь гражданин следователь. Понятно?

— Да… — равнодушным голосом ответил Павел.

Лейтенант пожал плечами и откинувшись на спинку стула, достал из расстегнутого кармана кителя пачку «Беломорканала». Папиросу он долго разминал, затем чиркнул спичкой. Когда дым от табака разнесся по кабинету, Павел невольно закрыл от удовольствия глаза — втягивая ноздрями воздух. Ему, тоже так хотелось закурить. Следователь Маленький это опять заметил. Стряхнув пепел, добродушно сказал: