Падшие в небеса. 1937 год

— Нет, это книга. Ее Паша просил ему принести, — неожиданно для себя ответил Андрон и тут же пожалел. «Кто дернул его это сказать?! Почему?!» Вера зацепилась. Ее взгляд вспыхнул:

— Книгу? Он что-то просил принести? — девушка бросилась к свертку. Но Маленький, поднял библию и прижав ее к груди, испуганно забормотал:

— Нет нет! Вы не должны это видеть! И знать! Вы не должны! Нет! Вы не можете на нее смотреть! Вера стояла в растерянности и не понимала этой реакции. Она не ожидала, что офицер НКВД — запричитает и станет хвататься за сверток.

— Господи! Что там у вас? Что там он просил, что я не могу посмотреть? Странно! Я хочу посмотреть! Покажите мне! Но Маленький отпрыгнул от Веры назад, словно испуганное пожаром животное в лесу. Щукина застыла в нерешительности. Она прижала ладошку к губам. В глазах мелькнул страх. Маленький, оправдываясь, за свое странное поведение быстро и невнятно забормотал:

— Вы, не понимаете. Вы не можете это смотреть! Это, только навредит Павлу. Поверьте! Поверьте! Я же обещал вам, что помогу ему. Так, не мешайте мне. Не мешайте, — лейтенант судорожно надел шинель и застегивал портупею. Но у него это не получалось. Пальцы не хотели слушаться, а пуговицы не попадали в петли. Андрон еще больше занервничал и так и остался стоять расстегнутым. Схватил, сверток с книгой и тяжело дыша, сказал:

— Я приду. Я приду еще. Я скажу. Но вам, конечно, не нужно было бы — тут находиться. Не нужно. Понимаете. Вам, нужно уйти отсюда. Нужно уйти.

Вера кивнула головой. Она грустно улыбнулась. Маленькому захотелось подскочить и обнять ее — так сильно, что бы хрустнули ее кости. Что бы она почувствовала — как она ему дорога! Он хотел ее осыпать поцелуями. Целовать ее лицо, грудь. Он хотел схватить ее на руки и унести отсюда. Из этого дома — его соперника. Андрон невольно закрыл глаза. Вера, тяжело вздохнув, тихо сказала:

— Я же говорила вам — мне некуда идти. Не куда. Вот. Мой дом сгорел. Моя мама мертва. Мой папа арестован. Мне же надо где-то ночевать. И потом, что тут такого, что я буду жить в квартире у своего жениха? Это что запрещено законом?!

— Да! Это запрещено! Квартира опечатана. И по закону, тут, никто не может быть. Никто! — Маленький, сказал это с явным раздражением.

— Вы, что ж меня выгоните. Выгоните или арестуете? Или пойдете — доложите своему начальству? Что сюда пришли солдаты и схватили меня? Как Пашу? Как — моего отца?

— Нет, но…

— Что но! Так делайте это! Делайте!

— Нет! Простите, я не хотел! — Андрон потупил глаза в пол. Вера улыбнулась. Но улыбка была похожа на гримасу презрения:

— Тогда я буду тут жить. Буду.

— Хорошо. Живите. Но обещайте! Как только, я вас попрошу — вы съедете отсюда!

— Андрон покосился на Веру — как нашкодивший школьник, на учительницу. Та пожала плечами. Посмотрела в окно. И как-то вяло ответила:

— Съеду. Съеду. Мы все, когда ни будь — туда съедем…

— Нет. Вера. Я прошу. Вы не так поняли. Я, чем смогу. Я же обещал — я помогу, то есть, попытаюсь помочь Павлу. Попытаюсь. Но, и вы, вы тоже не должны его подставлять. Не должны рисковать. Он бы этого не одобрил! Вера вздрогнула. В ее глазах мелькнула надежда. Девушка словно ожила. Она закивала головой:

— Извините. Извините. У меня, вот, нервы, что-то совсем. Я, конечно — сделаю так, как вы скажите. Сделаю. И все. Главное — что бы Паше там было легче! А в вас я верю! Я могу жить на вокзале! Пока!

— Нет, не надо на вокзале! Не надо! Там патруль и комендант! Нет!

— А, где мне жить? На улице очень холодно! На работе я не могу оставаться на ночь!

— А соседи? — Андрон положил сверток и застегнул портупею.

— А соседи боятся. Только вот себе проблем. Кому нужна дочь врага народа?

— Что? Неужели отказались?

— Хм, на прямую конечно нет! — Вера тяжело вздохнула, — Но дали понять…

— Ну, тогда… — Маленький замялся.

— Что тогда?

— Тогда, может — вы у меня будете ночевать? А? Я все равно поздно прихожу. Или вообще ночью не ночую. Работа. А вы могли бы спать у меня в комнате. У меня комната в центре города. На проспекте Сталина. Да, двадцать пять квадратов! Бывшие буржуйские хоромы! Паровое отопление! А? Две кровати! Одну я вам выделю! Вера испуганно посмотрела на лейтенанта. Он! Это предлагает ей он?! Человек в этой — страшной для нее форме! Шинель, с красными, как кровь петлицами! И капельки — бусинки-кубики, в них! Люди, в такой вот форме — уводили ночью ее отца! Люди в такой форме — скорее всего, уводили и его любимого человека, отца, ее будущего ребенка — Павла! Они уводили его туда, в это мрачное место в тюрьму! А сейчас этот человек, в похожей военной форме, предлагает ей кров?! Абсурд! Вера зло ухмыльнулась:

— А вы не будете выпытывать у меня — о чем я разговаривала с Пашей? Может у вас задание? Вот, так, охмурить невесту — арестованного вами человека? А, лейтенант?

— Ну, зачем вы так?! — обиделся Андрон. Он, наконец-то — спокойно застегнулся и поправив верхнюю пуговицу — одел фуражку, потупил глаза в пол: