Падший ангел

О р а т о р: Когда сеньор Либориу назвал меня «глупцом», разве он не нарушил порядок? (Одобрительные возгласы с мест.) Что ж, я против беспорядка. Я спокойно отвечу сеньору депутату, как сумею и как смогу. Я опасаюсь, что мои сухие и неприкрашенные слова оцарапают слух членов Палаты, которые только что наслаждались цветистым красноречием сеньора депутата от Порту. Я приехал с гор. Я воспитывался на чтении простых и ясных старинных писателей и приобрел ничтожно малые знания, а то и вовсе не приобрел их. Однако мне кажется, что, если мы будем пользоваться общеупотребительными словами, это будет полезно тому, чтобы все мы здесь понимали друг друга и чтобы нас понимала страна. Результатом пренебрежения к этой пользе стало то, что я не могу привести доводы, позволяющие исчерпывающе ответить сему скромному юноше. Некоторые его мысли я понял весьма приблизительно. Впрочем, если Богу будет угодно и если я приложу то же усердие, с которым изучал язык Фукидида,^{134} мне удастся расшифровать речи его превосходительства в «Парламентской газете». (Смех в зале.)

Просвещенный депутат желает, чтобы роскошь стала показателем богатства наций. Это я вывел из его умозаключений. Во Франции его превосходительство видел алмазные нити. В свою очередь я читал, сеньор председатель, что во Франции в той местности, где встречается больше роскоши, соответственно уменьшается число богатых людей.

Г о л о с а  с  м е с т: Верно!

Если это обстоятельство верно, оно начисто срезает цветы во всех садах красноречия сеньора доктора Либориу. Что еще сказал его превосходительство? С его позволения, я буду опровергать его на том простом языке, каким разговариваю со своей семьей, «почти как у домашнего очага», по выражению дона Франсишку Мануэла де Мелу в его «Наставлении».^{135}

Д о к т о р  Л и б о р и у  д е  М е й р е л е ш: Я не буду прикрываться оружием рассудка, чтобы вступить в бой с нелепостью. Добрые феи предназначили мне лучшую судьбу. Я здесь нахожусь не для того, чтобы препираться, подобно школярам.

Г о л о с а  с  м е с т: Очень хорошо!

О р а т о р: Что именно хорошо?.. Сеньор председатель, мне вспоминаются примеры из истории!.. Я хотел найти общий язык с сеньором депутатом, чтобы из этих дебатов можно было извлечь какую-либо пользу. Но, по-видимому, его превосходительство, поняв, что я не украшаю себя поэтическим блеском, клеймит мои слова как нелепицу и презирает меня! Храни меня Господь! Если бы сеньор доктор Либориу не отталкивал меня от себя со столь яростной неприязнью, я бы непременно спросил его, почему Афины и Рим были безупречны, пока были бедны, и подверглись порче нравов, впав в богатство и роскошь? Я бы спросил его также, какие искусства и науки процвели среди жителей Сибариса и Лидии,^{136} достигших наивысшей степени великолепия? Я спросил бы у него, почему персы под водительством Кира,^{137} которые вели суровую жизнь и были лишены даже необходимого, покорили народы, наслаждавшиеся изобилием? А также я поинтересовался бы, почему эти же персы, едва предавшись наслаждениям и роскоши, были побеждены лакедемонянами?^{138}

Сеньор председатель! Высшая правда, та правда, которую не могут соблазнить белила и румяна риторики, заключается в том, что, по мере того как древние царства богатели, а роскошь в избытке возрастала, нравы постепенно портились, пульс их независимости начинал прерываться, связующие нацию силы начали клониться к упадку. А затем и Египет, и Персию, и Грецию, и Рим постигло падение.

Сеньор председатель, до сих пор я вел речь об истории. А теперь я буду говорить о сеньоре докторе Либориу де Мейрелеше, о юном поэте, который побывал во Франции и смог изобличить Ксенофонта и Фукидида, Ливия и Тацита, Плутарха и Флавия.^{139}

По моему мнению, сеньор доктор наделен очень богатым воображением. Сочинять небылицы — прекрасное занятие для поэтических академий. Однако в этих стенах, куда Нация посылает нас, чтобы очистить истину от лживых украшений, которые выставляет напоказ неправда, нам необходимо быть искренними. Уже прославленный автор «Диалогических апологов»^{140} сказал, что «воображение — это общинный хлев, куда забегает любой скот, потому что его ворота оставлены нараспашку». Также было бы хорошо, если бы некоторые скорые на выдумку юноши не кичились и в своем высокомерном себялюбии не клеймили именем глупцов тех людей, которые реже дают волю воображению, потому что по большей части судят здраво. Поэтам позволительно создавать стихотворения в прозе, но поэтические вольности не вполне оправданны в серьезных дебатах относительно res publica.