Однако социалисты никак не поймут, что же мешает подчинить все отдельные индивидуальные решения общей схеме – «плану». Конфликт между нашими инстинктами (которые после Руссо стали отождествлять с «моралью») и моральными традициями, отобранными в ходе культурной эволюции и служащими средством сдерживания инстинктов, нашел воплощение в постоянном противопоставлении некоторых течений этической и политической философии, с одной стороны, и экономической теории – с другой: будто бы экономисты требуют признать «правильным» то, что, с их точки зрения, эффективно. Но дело в другом – экономический анализ способен обосновать полезность обычаев, до сих пор считавшихся правильными. Они полезны с точки зрения любой философии, которая не считает благом человеческие страдания и смерть, что стало бы следствием крушения нашей цивилизации. Поэтому разглагольствовать о «справедливом обществе» без тщательного рассмотрения экономических последствий воплощения в жизнь подобных теорий можно считать предательством по отношению к другим людям. Тем не менее после семидесяти лет экспериментирования с социализмом можно с уверенностью сказать, что большинство интеллектуалов (за пределами Восточной Европы и стран третьего мира, где пробовали строить социализм) по-прежнему не усвоили уроки экономической науки. Они не желают задаться вопросом: может быть, существует
В то же время у тех, кто, следуя традиции Мандевиля, Юма и Смита, действительно изучал экономику, постепенно не только появлялось понимание рыночных процессов, но и складывались весьма критические суждения о возможности их замены социализмом. Преимущества рыночных механизмов настолько превосходят ожидания, что их можно объяснить только ретроспективно, анализируя сам процесс их спонтанного формирования. Анализ показал, что при децентрализованном контроле над ресурсами (с помощью института индивидуальной собственности) вырабатывается и используется больше информации, чем это возможно при централизованном управлении. Централизованное управление смогло бы обеспечить порядок и контроль за пределами непосредственной компетенции любого центрального органа только в том случае, если бы (вопреки действительности) управляющие на местах, способные оценивать имеющиеся и потенциальные ресурсы,
Когда мы понимаем, в чем заключалась бы задача такого централизованного органа планирования, становится ясно – его указания не могут основываться на информации, которую считают важной управляющие на местах. Такие указания должны вытекать только из прямого взаимодействия между отдельными людьми или группами, контролирующими четко разграниченные сводные данные. Обычно в теоретических описаниях рыночного процесса (как правило, их авторы не ставят себе целью защищать социализм) используется допущение, что самому теоретику известна вся фактическая информация (или «параметры»). Это только запутывает дело и порождает курьезные заблуждения, способствующие поддержанию различных форм социалистического мышления.