Пагубные страсти населения Петрограда–Ленинграда в 1920-е годы. Обаяние порока

Пошел «по проспекту настоящим „африканцем ходить»

Отсутствие такого повода, как праздник, зарплата или выезд на природу, не могло остановить желающих развеяться. Об этом можно узнать, например, из публиковавшихся списков провинившихся. Так, под заголовком «Беспощадная война пьянству! Пьянство, разоряя бюджет рабочего, вместе с тем нарушает нормальный ход производства. Пора положить конец пьяному разгильдяйству» в газете «Красная заря» даны краткие характеристики деятельности некоторых рабочих:

«1. Афанасьев, А. Релейная. Буйство и сопротивление милиции.

2. Данилов. Никкелировочная. Пьянство и буйство в клубе.

3. Евдокимов. Никкелировочная. Пьянка и буйство в клубе.

4. Киселев, Г. Релейная. Ругань и пьяные скандалы в клубе и на улице.

5. Спиридонов, П. Баккелитовая. Озорство в пьяном виде.

6. Хасеинен, Ал-др. Револьверная. Драка и скандал.

7. Шарыгин, Г. Пожарник. Останавливает трамваи, бросаясь под них пьяным, оскорбляет милицию.

8. Исайкин, Г. Инструм. — слесарная. Пьяные скандалы.

9. Невздомский, К. Релейная. Буйство в пьяном виде.

10. Горланов, А. 43 Релейная. Скандал в клубе.

11. Торгин. 43 Релейная. Появляется на работе в пьяном виде»[140].

Алкоголь толкал людей на поиск приключений, в результате чего подчас происходили весьма забавные случаи. Например, рабочего Василия Петровича спровоцировали собутыльники, один из которых рассказал, что «вот в Африке, например, где на манер нашей Невы — речешка Нил течет — голый народ живет и африканцами прозывается». В порыве борьбы с таким предрассудком, как одежда, впавший «в амбицию» Василий Петрович разделся и пошел «по проспекту настоящим „африканцем“ ходить» [141].

Справедливости ради стоит отметить, что пьяными выходками отличались не только рабочие, но и представители других слоев общества, которым статус предписывал более достойное поведение. Например, в милицейской сводке Ленинграда за 7 декабря 1925 г. встречаем сообщение о том, что в 23 часа в Управление 1-го Отделения милиции доставили священника Троицкой церкви Александра Васильевича Петровского, 57 лет, «за дебош в пьяном виде на улице»[142].

Церковь, кстати, также могла стать местом пьяных выходок. Так, 14 апреля 1927 г. два ленинградца без определенного рода занятий, «будучи в пьяном виде, вошли в церковь Вознесения на пр. Майорова (ныне — Вознесенский пр. — Авт.), где приставали к церковнослужителям, ругаясь неприличными словами. На предложение находящихся в церкви граждан прекратить ругань и удалиться таковые не подчинились и при отправлении в Отделение, по дороге, побили сопровождавшего их дворника»[143].

Алкоголь мог превратить в фарс любое событие, даже похороны. Когда в типографии газеты «Ленинградская правда» (да-да, в которой постоянно бичевали любителей девиантного досуга) умерли наборщик и работница, попрощаться с ними пришло очень много товарищей по работе. Был и оркестр.

«У ворот типографии остановились двое дрог. На одних дрогах стоял дубовый гроб, покрытый „церковным покрывалом“, на других — сосновый красный, привязанный веревками.

К нашему несчастью, одного покойника нужно было вести на Смоленское кладбище, другого — на Волково.

Не знаю, то ли „церковное покрывало“, то ли 26 бутылок водки заставили провожающих во главе с оркестром тянуться на Смоленское кладбище.

Оставим красные дроги с небольшим числом провожающих тянуться на Волково, сами отправимся за „церковным покрывалом“.

Среди провожающих было очень много пьяных, к сожалению, были и партийцы.

„Весело настроенные“ провожатые всеми мерами старались „разогнать“ похоронное „настроение“ остальных. Оркестр играл похоронные мотивы, некоторые приплясывали, таким образом процессия дотянулась до кладбища.

Там честь честью гроб снесли в церковь отпевать, а провожающие до опускания еще гроба в могилу начали „поминать покойничка“…

Один так „допоминался“, что его на дрогах увезли обратно, так как он не был в состоянии стоять на ногах.

Кончили отпевание и понесли гроб к могиле.

Не желая затрагивать праха усопшего, обратимся к живым.

Можете представить себе картину: члены партии несут гроб, сзади поп с пением „Со святыми упокой“ обдавал партийцев „фимиамом“ ладана.

Все бы ничего, да один из активистов, уже „напоминавшись“, задумал повести антирелигиозную пропаганду. „Религиозно“ настроенная публика начала его освистывать и не дала ему „пропагандировать*'»[144].