Пагубные страсти населения Петрограда–Ленинграда в 1920-е годы. Обаяние порока

Если означенные действия заключались в буйстве или бесчинстве, или совершены повторно, или упорно не прекращались, несмотря на предупреждение органов, охраняющих общественный порядок, или же по своему содержанию отличались исключительным цинизмом или дерзостью, — лишение свободы на срок до двух лет».

Другой общегосударственной антихулиганской кампанией стал поход против «быковщины», родиной которой также стал Ленинград. 3 ноября 1928 г. рабочий рантовозатяжного отделения обувной фабрики «Скороход» Быков, бракодел, прогульщик и грубиян, в отместку за сделанное замечание застрелил мастера Степанкова «из хулиганских побуждений». С учетом слабости трудовой дисциплины и распространенности конфликтов между рабочими и мастерами этот случай, так же, как и «чубаровщину», решили сделать показательным. Основную причину конфликтов видели в неверном взгляде некоторых отсталых рабочих на мастеров, приравнение их к угнетателям-мастерам с капиталистических предприятий[455].

Еще за несколько месяцев до «быковщины» на ленинградских предприятиях началась кампания борьбы против хулиганства, выражавшегося в различного рода грубых шутках, способных привести к порче станков и другого имущества или травмам. Подобные шутки и сейчас являются частью заводской культуры и представляют форму развлечения, отдыха до и после трудового дня или непосредственно в рабочее время.

Поводом для начала кампании против хулиганов-шутников — нарушителей производственной дисциплины стал трагический случай на заводе «Электросила». Она получила название «семеновщина» по имени 21-летнего рабочего ленинградского завода Алексея Семенова, чья неудачная шутка привела к гибели товарища по работе Осипа Клевядо. Гибель произошла в субботу 19 мая 1928 г., после заводской сирены, во время уборки на заводе «Электросила». Группа рабочих стала обдувать других из шланга со сжатым воздухом давлением около 7 атмосфер. Затем, согласно заключению созванной для исследования случая комиссии, «кандидат ВКП(б), вчерашний секретарь Комсомольской ячейки Алексей Семенов подбежал к читающему газету Клевядо и пытался поставить шланг с воздухом к заднему проходу. Несмотря на нежелание Клевядо, продолжал это. В результате с Клевядо сделалось худо. Он был доставлен в больницу им. Коняшина, где во время операции было выявлено, что у него прорван кишечник и приподнято сердце. В понедельник 21.V около 12 час. дня Клевядо умер»[456].

Уже на следующий день после происшествия в «Ленинградской правде» вышла заметка, в которой содержался призыв обратить внимание на проблему на уровне города и бездействие начальства и партийной ячейки завода: «В случае с тов. Клевядо не может не возмущать то, что это было на глазах всей мастерской, что никто не счел нужным остановить хулиганов, помешать их диким поступкам. Еще более возмутительно то, что здесь же рядом был отсекр партийной ячейки, тов. Медовый (впоследствии установлено, что его там не было. — Авт.), а сам „шутник“ — от-секр комсомольской ячейки». Речь шла о том, чтобы сделать данный случай показательным, ведь он «является поводом ко вскрытию серьезнейшей язвы в нашем заводском быту»: «Не в Семенове сейчас дело. Нас должно интересовать другое: до каких пор хулиганство в цехах будет поощряться добродушными усмешками и товарищеским похлопыванием по плечу»[457].

Сложно было обойти сравнение «семеновщины» с недавно отгремевшим «чубаровским делом». Семенов характеризовался как выразитель нового типа заводской «чубаровщины», «легкий спортсмен от хулиганства»: «В свое время чубаровский процесс вызвал взрыв общественного возмущения. Там хулиганы скопом насиловали одну, а здесь Семенов один нападает на десятерых, угрожая спокойствию их работы. Ленинград угробил ту чубаровщину, и эта будет угроблена тоже»[458]. Став преступником, в глазах пропаганды Семенов переставал быть пролетарием, превращался в пережиток прошлого, от которого надо избавляться: «Семенов — это анархо-индивидуалист, по-старому — недоучившийся гимназист, воинствующий мещанин, плюющий на все авторитеты. Он „смотрит себе в пуп“, он является ярким представителем типа героического мещанина, о котором говорил Горький»[459].

21 мая в обеденный перерыв собрание рабкоров «Электросилы» переросло в митинг, в результате которого было принято следующее решение: «Повести решительную борьбу со всеми случаями проявления хулиганства на производстве, поставить сегодня в обеденный перерыв во всех цехах вопрос о человеческом отношении к человеку. Избрать комиссию, которой выяснить как сам несчастный случай, так и все имевшие за последнее место хулиганские поступки, считавшиеся до сего времени „шуточками“. Поставить вопрос, в какой степени ответственны общественные организации, а также и администрация за хулиганство в цехах. Поднять вопрос в печати и требовать над хулиганами Семеновым и Емельяновым показательного суда на заводе»[460].