Палач приходит ночью

— Знаю! Все кровью зальетесь! Просить о смерти будете! Вы — жертвы. А он палач. И не тебе это менять!

И снова плюнула в меня. Ну чистый верблюд.

Я сдержался и не пнул ее. Незачем. Ей и так в жизни предстоят очень тяжелые минуты.

— Вяжите эту мразь, — велел я…

Глава пятая

— Да не переживай ты так, — сочувственно произнес Розов, выслушавший мой доклад.

У него было чемоданное настроение. Его переводили начальником областного отдела по борьбе с бандитизмом. И эту должность он заслужил как никто другой. На его место назначили нынешнего зама — тоже человека боевого и заслуженного, с которым мы давно сработались.

— Ну почему так получается? Какая-то мистика. Пан Вчера не выходит из роли.

— Везение — вещь не бесконечная. Возьмем мы его. Со временем непременно возьмем, — кивнул Розов.

— Все будут расфасованы и упакованы, — усмехнулся я, произнеся наш девиз.

— Верно!

— Вот только плохо, что как раны Звир залижет, жди новых кровавых вылазок.

И ждать долго не пришлось. Его шайка уже через неделю устроила в лесу засаду на большую группу партийно-хозяйственного актива. Погибло двадцать шесть человек, в том числе секретарь Крынского райкома партии.

А мне оставалось лишь листать сводки и проклинать свою нерасторопность. На день раньше пришел бы, на час раньше… Но приходил всегда позже.

Минуло лето, пришла осень. Сначала сухая, потом пролилась дождями. Мы все шарили по дальним лесам с КРГ и моими штатными разведчиками, вычищая схроны, ища Звира, выкорчевывая «Корни». Поголовье их бойцов сокращали ударными темпами. Но Звир продолжал бесчинствовать. Правда, теперь выбирал населенные пункты подальше. Все же войска НКВД прикрывали от бандитов все большие пространства, вытесняя банды глубже в леса.

Схема у него была устоявшаяся. В половине случаев перед бандой в селах появлялся Скрипач. Он и определял цели.

Мы не только занимались поисковыми операциями. Работали и по связям Звира, а также его приближенных. Постоянно забрасывали ориентировки во все органы НКВД и НКГБ. Ориентировали и армейцев. В итоге нашли только двоюродного брата Звира, который работал на хорошей должности в Киеве и всячески открещивался от бедового родственника.

У нас такое гуманное правило — родных не трогать. Если не считать выселения семей бандеровцев, которое, впрочем, долго не продлилось. Когда родня завязана в делишках — тут дело другое, тут вся строгость. А остальные… Вон, у Шухевича, главаря УПА, полно родни на Западной Украине. Дядька вполне востребованный адвокат во Львове, мать тоже живет там. Довольные и сытые, в то время как их родственничек посылает своих палачей резать мирное население и свергать советскую власть…

Интересно, что не только я искал Звира, но и Звир меня.

Вообще, бандиты чаще бьют не по конкретной фамилии, а по должности. Неважно, кто там начальник отдела НКВД — Нечипарюк или Сидоров. Состоишь на должности — значит, под прицелом. Личные счеты и кровная вражда встречаются не так часто. И уж совсем редко стороны давали зарок изничтожить друг друга. А мы со Звиром со всем нервным накалом стремились убить именно друг друга, какие бы погоны ни носили.

Вот и Звир устраивал засады на пути нашего возможного движения. Терял людей и все равно пытался меня подловить.

Однажды в Усть-Каширске взяли бандгруппу из трех человек с револьверами и гранатами. При них была моя фотография, притом явно с гестаповского розыскного бюллетеня — обклеили немцы такими все столбы, когда искали меня как связного подполья. Бандиты поведали, что именно человека с фотографии им поручил грохнуть лично Звир, пообещав за это златые горы.

Теперь уже и из дома не выйдешь без того, чтобы не оглядеться десять раз, держа ладонь на рукояти пистолета. Хотя дома я практически не бывал. Только когда заглядывал в отдел, отписаться по операции. Чтобы незамедлительно снова уйти в поиск.

Конечно, эта игра в прятки со Звиром не могла продолжаться вечно. И Розов был прав по поводу везения. Невозможно все время ездить на удаче. Когда-нибудь она взбрыкнет и повернется к другому. Вот она и повернулась — к Звиру задом, ко мне передом.

Дело сдвинулось с мертвой точки при встрече с моим агентом. Того я знал давно, он жил в Вяльцах и работал на базе материально-технического обеспечения шофером. Колесил по всей республике. Во время плановой встречи, высыпав на меня гору малозначительной информации, вдруг заявил:

— Чуть не забыл. Видел в Луцке музыканта из того довоенного оркестра. Длинный такой.

— Скрипач! — аж подался я вперед.

— Ну так. Главное, идет такой вальяжный. Пальто длинное из фетра, шляпа из фетра. Прям большой начальник. И ничего не боится.

— Не перепутал ты?

— Да как же, спутаешь его.

— Не проследил? — Я лихорадочно просчитывал варианты, что можно поиметь с этого. — Как его искать?

— Он с бабой под ручку шел.

— Что за баба? Опиши.

— Ничего такая. И фигура, и… Ну все такое. Она в военной комендатуре работает. Какие-то бумажки пишет и штампы ставит. Мне путевой лист месяц назад отмечала.

— В комендатуре, значит, — задумчиво произнес я. Некоторые моменты начинали складываться.