Палач, скрипачка и дракон

Осторожно, прижимая к себе Энрику левой рукой, он развернулся лицом к стене. Так же медленно присел на корточки.

— Давай. Становись на левое плечо. Наклоняйся вперед, руками упрись в стену.

Слава Дио, Энрика сообразила, что сейчас нужно слушаться. Сбросила чудом оставшуюся на ноге туфлю, встала на левое плечо Нильса. Он даже не почувствовал ее веса, несмотря на слабость.

— Теперь садись. Осторожно.

Она опустилась на корточки. Одной рукой все еще держалась за стену, другой вцепилась ему в воротник.

— Слушай внимательно. Я сейчас подпрыгну. Как только окажусь в самой верхней точке, ты прыгай тоже, отталкивайся ногами изо всех сил. И — цепляйся. Ногтями, зубами, чем хочешь. Главное — выбраться. Поняла?

— Да!

— Надеюсь. На счет «три». Раз, два…

На счет «три» он прыгнул. В тот самый момент, когда было необходимо, резко выпрямила ноги Энрика, и он перестал ее ощущать. Рухнул обратно на утес. Ноги скользнули, упал на левый бок. Повернулся, глядя вверх, и как раз увидел кусочек белого платья, исчезающий за границей утеса.

— Получилось! — выдохнул Нильс.

Сверху донесся приглушенный визг — должно быть, Энрика увидела трупы, но попыталась закрыть себе рот. Несколько секунд тишины, потом сверху появилось ее лицо, слабо освещенное лунным светом.

— И что теперь? — спросила она.

— Сторожка. Слева одна тропа, узенькая, не ошибешься. Спрячься в подпол, сиди там, как я говорил. Вот и все.

— А ты?

— А я скажу, что ты упала в пропасть. Если хочешь сделать для меня что-то приятное, возьми в том подполе пушку побольше и, как только вернешься в Вирту, разряди в брюхо Фабиано. Скажи, что я передаю привет. Да и тебе, верно, приятнее будет принять казнь за такое, а не просто так.

Нильс закрыл глаза. Как же холодно, как же больно… Но минуты идут, и с каждой становится легче. Должно быть, так приходит смерть. Нильс улыбался ей, и лишь краем сознания изо всех сил старался не отключиться, чтобы успеть произнести нужные слова для тех, кто приедет сюда. А они обязательно приедут. Разве только принц, разозлившись, женился на первой попавшейся фрейлине, достаточно тупой, чтобы искренне ответить: «Согласна!»

Что-то мягкое коснулось щеки. Нильс нехотя приоткрыл глаза.

— Эй! — Сверху снова появилась Энрика.

— Я велел тебе бежать! — Нильс с трудом разлепил губы.

— Я, между прочим, старалась! Лезь давай.

Несколько раз моргнув, Нильс сфокусировал взгляд и увидел шинели, связанные рукавами в подобие длинной веревки. Рукав последней, качаясь на ветру, гладил его щеку.

— А ты что, будешь держать? — усмехнулся Нильс.

— И я тоже, — мрачно отозвалась Энрика. — Давай, постарайся!

Нильс мысленно оценил свои шансы. Что ж… Попробовать-то можно, почему бы и нет. Встал, преодолевая слабость, на пару секунд прислонился лбом к холодной стене. На счет «три». Раз, два…

Он взялся левой рукой как можно выше, правой лишь чуть придерживался. Ногами уперся в снежную стену. Передвигаться приходилось рывками, и каждый раз, после каждой вспышки боли, Нильс думал, что сейчас полетит в пропасть. Но то, что держало его наверху, хоть и едва ощутимо подавалось, отпускать не спешило.

Рывок, рывок, еще рывок, и вот он, тяжело дыша, перевалился через край.

— Слава Дио, получилось! — Энрика подскочила к нему, помогла подняться, касаясь лишь левой руки.

Выпрямившись, Нильс остолбенел. Перед ним громоздилась гора наваленных друг на друга мертвецов. Рукав последней шинели уходил в самую гущу. Великий Дио и презренный Диаскол! Сколько же он провалялся без чувств, если эта сумасшедшая успела сотворить такое?

— Рика, ты больная? — откашлявшись, спросил Нильс. — Тебя в любую минуту могли схватить!

— А ты умирал!

Обуться ей ума не достало. Прыгает с ноги на ногу в тонких чулочках, пытаясь хранить на лице выражение суровой решимости.

Наклонившись, Нильс легко забросил взвизгнувшую скрипачку себе на плечо и пошел к еле заметной тропе.

— Что ты делаешь? — голосила над ухом Энрика. — Поставь меня! Я сама могу идти!

— Можешь, можешь, — проворчал Нильс. — Только мне так спокойней будет.

И она вдруг замолчала. Чудо, не иначе. Повисла безвольным грузом, тихая и неподвижная.

— Нильс, — сказала она лишь минуту спустя.

— Да?

— А ты можешь руку куда-нибудь передвинуть?

Нильсу понадобилось порядком сосредоточиться, чтобы осознать, какую именно часть Энрики придерживает его утратившая от холода чувствительность рука.

— О… Конечно. Вверх или вниз?

— А как тебе будет удобнее держать?

— Честно? Вот так.

Помолчала, будто напряженно размышляя. Потом вздохнула:

— Ладно. Неси так.

Глава 19

Надо было просто подождать два часа. Стиснуть зубы и перетерпеть. Но куда там!

— Что ты делаешь? — спросил Нильс, когда услышал чирканье спичек.

Он лежал на единственной в сторожке койке, тщетно пытаясь забыться.

— Тебе нужно согреться, — ответила Энрика, стуча зубами так, что слова еле различались.

Вывернув шею, Нильс увидел, что она разжигает печурку.

— Рика, перестань! — Он хотел вырвать спички из ее дрожащих пальцев, но лишь только шевельнул правой рукой, как плечо ошпарило болью. Нильс со стоном повалился на спину и закрыл глаза, обливаясь ледяным потом.