Палач, скрипачка и дракон

Томмасо, покосившись на начальство, приопустил карабин, и Рокко немного расслабился. Лиза вцепилась ему в плечи. «Не отдам, — шепнул он через плечо. — И не думай даже».

«И не думаю, — чуть слышно отозвалась Лиза. — Знаю».

Фабиано спокойно окинул взглядом обстановку, покивал, — мол, так оно и было задумано. Ламберто, прислужливый щенок, пододвинул ему стул, и его святейшество уселось.

— Вы б задницу-то переместили, ваше святейшество, — усмехнулся Рокко. — Стульчик хлипенький. Газики отойдут невзначай — и сами навернетесь, и нам убытки.

— У верховного жреца никогда не отходят газы! — топнул ногой Ламберто.

— Я и смотрю, весь раздулся, — сочувственно кивнул Рокко.

— Ламберто! — Фабиано, еще больше раздуваясь от злости, повернулся к младшему жрецу. — Спрячься в угол и молчи, пока я тебя не спрошу! Этот подлец и так любое дело превратит в фарс, ты ему еще своей глупостью помогать будешь!

Ламберто, злобно сопя, удалился в указанный угол. Фабиано, буквально вколотив его туда взглядом, опять повернулся к Рокко. Даже подпустил на лицо презрительную улыбку.

— Ну что ж, синьор Алгиси, вот и закончилась ваша веселая жизнь.

— Так это она была? — изумился Рокко. — Вот спасибо-то, что объяснили. А я, дурак, думал, траур на селе. Что ж теперь будет-то? Улыбаться с пятницы на субботу запретите, али малую нужду справлять в полнолуние?

Ламберто в своем углу кипел от гнева, но рта открыть не решался. Фабиано же будто и не слышал бравады Рокко. Достал часы, сверился с домашними.

— Вам должно быть любопытно, чем вызван ваш арест. Извольте, поясню. Озадаченный последними событиями, я произвел небольшое расследование, и вот что удалось выяснить. — Теперь Фабиано обращался к карабинерам, глядя на каждого по очереди. Чтобы посмотреть на Эдуардо, дежурившего у входа, ему приходилось поворачивать массивное тело, но он всем своим видом стремился показать, что это ему нисколько не в тягость, а даже наоборот. — Синьор Алгиси тайно от синьора Боселли имел сношения с колдуном Волькером Гуггенбергером…

— Да иди ты в пень! — возмутился Рокко. — Чтоб я Выргырбыра сношал?! Он же ж страшный, что твоя мать, если не хуже! Лиза! — Рокко повернулся к жене. — Честное колдовское — брешет!

— Он не о том, Рокко, — тихо сказала Лиза.

— Простите, синьор Алгиси, вы, кажется, назвали Гуггенбергера страшным? — заинтересовался Фабиано. — Что же в нем вас так напугало?

— Да как — что? — вытаращил глаза Рокко. — Морда мертвая, белая, говорит — будто ядом плюется, а как глянет…

Рокко осекся, сообразив, в какую ловушку его заманили.

— Вы слышали, синьоры карабинеры, — кивнул Фабиано. — Мне сегодня довелось пообщаться с синьором Гуггенбергером, который в точности соответствует прозвучавшему описанию. К сожалению, город Ластер, где живет этот человек, не признаёт Дио и находится слишком далеко, поэтому я никак не смог повлиять на ситуацию. Рокко продал скрипачку Энрику Маззарини, чтобы ее обманом выдали замуж за про́клятого принца и скормили дракону. А когда Нильс Альтерман отправился за ней — вы помните, как синьор Алгиси этому противился? — он самолично заплатил Гуггенбергеру, чтобы тот избавился от Нильса.

Рокко опустился на корточки — просто ноги подкосились. Лиза села рядом, сжимая ему руку. Взгляды карабинеров едва не разрывали Рокко на части.

— Но это лишь часть коварного плана, — продолжал все тем же спокойным тоном Фабиано. — Чтобы заманить Энрику в транспортировочный шкаф, синьору Алгиси пришлось состряпать целую аферу. Как оказалось, мой сын и Энрика Маззарини собирались пожениться. Глупые дети решили, что я буду против, и ничего не сказали. Но синьор Алгиси знал и подговорил свою названную сестру совершить немыслимую подлость. Она околдовала моего сына и женила его на себе. А когда, несмотря на сильное колдовство, мой сын попытался спасти свою возлюбленную, синьор Алгиси не то убил его, не то похитил и спрятал — это единственное, чего я пока не узнал. Но я хочу, чтобы все здесь присутствующие знали: я не намерен торговаться. Синьор Алгиси должен понести наказание за свои ужасающие преступления, и смерть — это еще очень милостиво. Поэтому, синьор Алгиси, не трудитесь, не пытайтесь меня шантажировать. Я готов идти на великие жертвы ради моей веры, ради Вирту.

Рокко, закрыв глаза, усмехнулся. Безупречно! Безупречно, Диаскол его задери! А объяснять сейчас что-то карабинерам — все равно что горохом в стенку кидать. Вон с какой ненавистью таращатся. Еще бы! Энрику-то все любили, а Нильс — какой-никакой командир.

— Встать, — сказал Томмасо.

Рокко посмотрел на него, перевел взгляд на Лизу, которая еще крепче вцепилась в его руку.

— Что будет с ней? — спросил Рокко.

Фабиано, спохватившись, повернулся к Лизе, которая на этот раз встретила его взгляд.