Палач, скрипачка и дракон

— Прошу вас, ожидайте, я передам вашу анкету.

Он ускользнул, а Энрика откинулась на спинку кресла и принялась неспешно потягивать вино, оглядывая зал. В глаза бросилась деталь, которая прежде осталась незамеченной: недалеко от входа на солидной высоте — видимо, чтобы не трогали руками, — на стене, украшенной неразличимым отсюда орнаментом, висела золотая скрипка. Вряд ли золотая, конечно, — просто позолоченная. Под ней серебром поблескивала табличка, но Энрика чувствовала себя такой усталой, что чуть не уснула от одной только мысли, чтобы подойти и прочитать. Должно быть, еще одна скрипка этого Тристана Лилиенталя.

Минуту спустя мужчина в ливрее вернулся и повторил: «Ожидайте!» Еще через несколько минут, когда бокал опустел, из-за спины Энрики послышался резкий голос:

— Фрау Маззарини из школы Маззарини!

— Это я! — Она вскочила и посмотрела на лысеющего мужчину во фраке, который щурился на нее сквозь пенсне с крохотными стеклышками.

— От всей души надеюсь, что указанное заведение действительно существует. Проходите на прослушивание.

Он скрылся за дверью в дальнем конце зала, а мужчина в ливрее тут же подскочил к Энрике, с полупоклоном протягивая смычок и скрипку. Взяв инструмент, Энрика заставила себя верить, что справится. В голове самую чуточку шумело от выпитого вина, и в этом шуме таяли сомнения.

— Удачи вам, фрау Маззарини, — прошептал мужчина в ливрее, распахивая перед ней дверь.

— Спасибо, — кивнула Энрика и, глубоко вдохнув, перешагнула порог.

Глава 9

Уши нещадно жгло холодом, и Нильс остановился у одной из огненных чаш, которые сами собой начинали исторгать огонь с наступлением зимы. Позволил живому теплу обогреть лицо, на миг зажмурился, наслаждаясь ощущением.

Нильс шел по следу Энрики, но если бы его спросили, он бы не смог ответить, как выглядит этот след. Что-то вроде чрезвычайно острой интуиции влекло его вперед. Иногда казалось, что он чувствует какой-то особый запах, чуждый Ластеру. Иногда мерещился след от сапога матери — ведь она же отдала свою обувь скрипачке, добрая женщина!

Присев возле огненной чаши, Нильс заметил длинный черный волос, зацепившийся за ее край. Взял его двумя пальцами, поднес к глазам. Похоже, Энрика тоже наклонялась над чашами, грела лицо. Значит, след верный.

След вел Нильса до тех пор, пока не закончились бедные кварталы. Лишь только по бокам очередной улицы потянулись респектабельные дома, волшебство рассеялось, и Нильс остановился в недоумении. Что же случилось с его знаменитым чутьем?

Впрочем, если бы Нильс полагался только на чутье, он никогда не возглавил бы Комитет. Интуиция и прежде нередко давала сбои, и тогда ей на смену приходила железная логика. Вытянув ладони над огненной чашей, Нильс принялся рассуждать.

Строптивая скрипачка оказалась в незнакомом городе. Воспользовалась гостеприимством добродушных стариков, стащила скрипку и сбежала. Покинула бедный район. Что дальше? Куда она могла направиться?

Мимо Нильса, вертя на цепочке золотые карманные часы, шел молодой человек в шляпе-цилиндре.

— Простите мою навязчивость, герр, — окликнул его Нильс и, убедившись, что молодой человек остановился и слушает, продолжил: — Я разыскиваю сестру. Она немного не в себе, стащила фамильную драгоценность — скрипку — и убежала, в чем была. Не попадалась она вам?

Молодой человек окинул Нильса задумчивым взглядом и ловко бросил часы в карман.

— Сестра, говорите?

— Да, у нас разные матери, но один отец, поэтому мы не слишком похожи. Ее зовут Энрика, возможно, она представилась.

— Не слишком характерное имя для Ластера, уважаемый герр.

Нильс начал терять терпение:

— Мать родом не отсюда, имя — ее каприз. Так поможете вы мне?

Дорого бы Нильс заплатил, чтобы узнать, о чем сейчас думает молодой человек, но — увы. Лицо его стало непроницаемым.

— Пожалуй, я действительно видел описанную вами особу.

— Да? — Нильс подобрался. — И куда же она направилась?

— Она искала место, где можно остановиться, и я посоветовал ей недорогую, но приличную гостиницу на окраине города. Возможно, знаете — называется: «У Хиллербранда».

Эту ночлежку Нильс знал, но что-то мешало ему обрадоваться и бежать туда. Что-то в лице молодого человека продолжало смущать.

— И она отправилась в гостиницу? — уточнил он. — Без денег?

— Вы заставляете меня краснеть, герр Альтерман. Я не привык кичиться добрыми делами, но… Я дал ей денег. На извозчика и на комнату.

— Как вы добры, — пробормотал Нильс. — Быть может, я запишу ваш адрес и потом возмещу убытки?

— Не стоит того, — улыбнулся молодой человек и подошел к чаше. — Если я расстаюсь с деньгами добровольно, то готов к тому, что наша разлука продлится вечность. Но вот что мне любопытно… — Он, хмурясь, шарил в карманах пальто. — Вот что мне любопытно, герр Альтерман…

Нильса бросило в жар. Как же не заметил еще в первый раз, что его называют по фамилии?!

— Любопытно то, что у предателя и подонка Нильса Альтермана не было никакой сестры, только брат, который теперь стал идиотом. Или я слушал плохо, и то бревно, упавшее во время пожара, не только лишило Теодора ума, но и поменяло ему пол?