Паладинские байки

– Синергия – это взаимодействие двух магов, когда их силы совпадают так, что усиливают друг друга больше, чем вдвое. Далеко не со всеми такое бывает, обычно или между близкими родичами, или между супругами, и то не каждыми. Думаю, именно потому у Джорхе на таком мизере маны получилось так далеко и при том точно нас всех перебросить. Что вы можете войти в синергию, я еще во время брачного обряда увидел, только вам не сказал. Интересно было, как быстро Джорхе это поймет. Вы-то ладно, вам о таком просто знать неоткуда. А он не допер, похоже, пока. Ну может, завтра утром сам догадается, – паладин улыбнулся. – Так что вы и правда вечером к нему придите сюда. Если, конечно, хотите.

Она покраснела еще сильнее, опустила голову:

– Я ведь почти его не знаю, и вообще... но мне кажется, я... эту синергию чувствую тоже, – она положила руку Джорхе на лоб, он шевельнулся, что-то тихонько простонал, и его кожа стала менее бледной. – Я приду.

– Вот и славно, – сказал дедуля. – А теперь идемте уже к семейным. Тут, Жоан, кое-что еще новенькое про Микаэло вскрылось...

Паладин за лоб схватился:

– О боги, что он еще натворил такое?

– Сейчас узнаешь. Идемте уже, пусть Джорхе отлежится в покое.

В гостиной дон Сезар полулежал в кресле, Аньес обмахивала его большим веером, а Мартина намешивала в глиняной чашке какие-то настойки. Микаэло, красный, со свеженьким фонарем под глазом и следами тяжелых оплеух, сидел в углу на пуфе, зажатый между двумя крепкими высокими парнями – Жозе и Лансом, потомственными кабальерос, которые служили семье Дельгадо в самых разных качествах. Были они и объездчиками, и гонцами, и сторожами, и доверенными посыльными, и приказчиками, и, если надо, охраной. От Ланса в прошлый раз Микаэло умудрился сбежать, так что сейчас этот здоровяк явно был настроен оправдать все-таки доверие своего дона и потому цепко держал Микаэло за шиворот.

Когда в гостиную вошли Жоан, дедуля Мануэло и Беренгария, все хором (даже побитый Микаэло) их спросили:

– Ну что там с Джорхе?

Дедуля уселся в свое любимое кресло у камина, вытянул к нему ноги (хоть камин по дневному времени был холодным, но привычка есть привычка) и сказал:

– Ничего страшного, просто очень устал. Отоспится и завтра будет в порядке. Все-таки он сюда аж из Сьюдад-Планины телепорт построил.

Мартина подала дону Сезару чашку:

– Выпейте. Я туда сахару добавила. А то приступ вас опять прихватит.

Дон Сезар, морщась, выпил смесь настоек, вернул Мартине чашку:

– Доведешь ты меня, Микаэло, до гроба раньше времени!!!

– Батя, да я что, да я ничего… – вякнул было Микаэло, но тут на него одновременно посмотрели и Жоан, и дедуля, причем посмотрели особенным взглядом, от которого он икнул и замолчал.

Жоан взял за руку Беренгарию, подвел ее ближе, к камину, так, что она оказалась между креслами дона Сезара и сеньора Мануэло, и сказал:

– Это наша невестка Беренгария.

В гостиной стало тихо, только дедуля хмыкнул. У Ланса и Жозе отпали челюсти, Мартина прищурилась и посмотрела на Беренгарию взглядом посвященной, кивнула. Аньес схватилась за щеки, а дон Сезар ­– за подбородок. Микаэло вылупился на Беренгарию так, словно вообще впервые увидел. И он же первым и подал голос:

– Так ты чего, Жоан, женился? Поздравляю!

Жоан схватился за лоб и рявкнул:

– Микаэло, заткнись, ради богов!!!

Дон Сезар тяжко вздохнул и велел:

– Так, Жозе, Ланс, а отведите-ка этого дурака в… в погреб, да и заприте его там хорошенько. И караульте как положено.

Жоан добавил, сжав и разжав кулаки:

– Вот это верно, батя. А то я не выдержу и таки ему люлей навешаю сверху донизу. Еще пришибу ненароком, простите боги…

Ланс и Жозе подняли Микаэло под локотки и повели на выход. Дон Сезар сказал вдогонку:

– Пожрать ему только дайте, одеяло с подушкой и вина две бутылки, пусть напьется и заснет, хоть ночь в покое проведем. А завтра, когда Джорхе проснется, мы уж с ним разберемся.

Кабальерос вывели притихшего Микаэло из гостиной, после чего дон Сезар жестом велел Жоану придвинуть для Беренгарии стул. Жоан это сделал, а потом и сказал:

– Не стал при Жозе и Лансе говорить… они парни хорошие, только болтливые. В общем, Беренгария – урожденная княжна Планинато.

– Уж чего-чего, а того, что Джорхе угораздит жениться на планинской княжне, я никак не ожидал, – схватился за сердце дон Сезар. – И чем нам это грозит?

Беренгария села, сложила руки на коленях, опустила голову:

– Н-наверное, ничем, дон Дельгадо… По нашим законам, если княжна за чужестранца замуж выходит, она перестает быть княжной. Даже если потом брак расторгнут. Это с концами. Отца это устроит… если только здесь, в Фарталье, никто не будет знать, что я – дочь князя.

Аньес непонимающе посмотрела на нее:

– А, собственно, почему? Вы же княжна, вас же, наверное, отец за кого-то уже сговорил… Или вы так не хотели замуж за того, кого вам отец нашел, что решили сбежать с иностранцем? И что теперь будет-то? Нашего Джорхе ведь за такое, наверное, накажут…

Жоан, видя, что Беренгария вот-вот расплачется, положил руку ей на плечо: