Паладинские байки

– Вот брешешь, как сивый мерин, грибок плюгавый!!! Тебе Робертино ясно сказал, что флиртовать с тобой не желает и ухаживания твои ему противны! Грибы ему еще подсыпал, сволочь такая. И изнасиловать пытался… а может, даже и успел!!! Жаль, что я не дал ему тебя додушить, скотина ты паршивая! Еще и наглости врать хватает после всего этого! А уж насчет статуса – вообще помалкивал бы! Сын графа Сальваро – это почти что принц! А ты кто такой – я знать не знаю и плевать вообще хотел! А Робертино тем более!

Матрона дала ему выговориться, после чего сказала:

– Малдур, я крайне разочарована. Вон с моих глаз. И бороду сбрей. Вместе с усами. А завтра тебя ждут грибные плантации на двенадцатом ярусе. И чтоб ноги твоей здесь десять лет не было.

– Но почему, матрона?! Что я такого сделал… Традиция есть традиция, от флирта отказаться нельзя… напился – значит, согласился… – вякнул Малдур.

Жоан схватился рукой за лоб и покачал головой, Усим скривился, словно пять лимонов разом раскусил.

– Пошел вон! – негромко велела матрона, и Малдура вымело из помещения со скоростью ветра. Матрона вздохнула:

– Прошу прощения, сеньор Жоан. Малдур совсем недавно получил право отрастить бороду. Отец его очень просил, а сам Малдур неплохо показал себя в торговом деле и мы решили его поощрить. А он на радостях пустился в разврат. Молодые гномы ему отказывать боялись, вот он и подумал, что так теперь всегда и со всеми можно. Но мы никак не ожидали, что он посмеет зайти так далеко... Надеюсь, полученное им наказание удовлетворит гнев сеньора Сальваро. Дипломатический скандал был бы сейчас очень нежелателен.

– М-м-м, глубокочтимая сеньора, – осторожно сказал Жоан. – Видите ли... Если Малдур, хм, успел нанести, хм, целомудрию моего друга непоправимый урон, то это мы очень скоро узнаем. Уже утром. И тогда скандала не миновать. Я даже боюсь подумать, как к этому отнесутся его величество и семейство Сальваро. Особенно Сальваро. М-м-м, возможно, что их даже голова Малдура на блюде, ленточкой перевязанная, не удовлетворит. А его величество в этом вопросе наверняка их поддержит... потому что граф Сальваро – его шурин.

Когда Жоан это сказал, Усим аж икнул испуганно. Матрона снова вздохнула:

– Я знаю об их родстве. Малдуру перед пиром было велено оказывать сеньору Сальваро всяческий почет и особое внимание. И я… мы все – сожалеем, что он это понял по-своему.

Жоан не удержался от колкости:

– А прямо сказать ему, кто такой Роберто и какой у него статус, никто, полагаю, не додумался? Впрочем, глубокочтимая сеньора, я прошу прощения за резкость. Возможно, никому и впрямь не могло прийти в голову, что племянник дира окажется таким набитым дураком и что остатки его мозгов уйдут в его свежеотпущенную бороду.

Слушая всё это, Усим вообще пошел пятнами, отступил на несколько шагов к двери и постарался стать как можно незаметнее.

Матрона снова потрогала лоб Робертино, очень нежно провела кончиками пальцев по его лицу и подбородку:

– От такой красоты кто угодно может потерять голову, не только Малдур… Заверяю тебя, сеньор Жоан: если сеньор Сальваро захочет возмещения за поруганную честь, дир пойдет ему навстречу. Чего бы сеньор Сальваро ни пожелал. А ведь остается еще вопрос аллеманского посла, и этот вопрос не терпит отлагательств.

Паладин ругнулся про себя – и верно, от всего этого он совсем про посла забыл.

– Кстати, о после. Расскажите, пожалуйста, подробнее. Я так понимаю, вы пытались снять заклятие?

Матрона жестом велела Усиму принести Жоану стул, что тот и выполнил.

– Садитесь, оба

Жоан уселся на стул, Усим – рядом, на подушки на ковре. Матрона, задумчиво лаская пальцами шею и лицо спящего паладина, сказала:

– Позавчера вечером посол, по словам слуг, лег спать как обычно, в одиннадцатом часу, а до того разбирал почту из дома. Все письма и посылки были запечатаны тремя печатями: личной министра тайных дел, личной же доверенного мага секретной канцелярии, и печатью главного почтмейстера. Мы их только на магию и на яд проверяли, не вскрывали. Наши земляные собачки способны чуять до ста сорока видов яда. Ничего такого в почте не было. А утром слуга принес жаровни обогреть спальню, и увидел, что принц Эдвин лежит на кровати поверх одеяла, одетый и обутый, сам весь бледный и выглядит мертвым. Мы тут же осмотрели его и обнаружили, что он жив, но заклят холодным сном, кожа покрыта инеем и даже постель успела слегка заиндеветь. Никакие наши попытки это заклятие снять не удались. Нашему шаманству это не по силам. Но и магия тоже необычная. Никто не ощутил симптомов почесухи, хотя от такого сильного заклятия чесаться должны все чувствительные на целый квартал вокруг. И это не магия крови, ее-то мы как раз тоже чувствуем… разве что какое-то уж очень нетипичное кровавое заклятие. Всё, что нам удалось установить, так это то, что посол в таком состоянии может пробыть неопределенно долго без вреда для здоровья. Даже если двадцать лет так пролежит – не постареет.