Палея Толковая

Полемические усилия Составителя были направлены также на критику разнообразных еретических заблуждений. В Толковой Палее обличаются сторонники концепции подобосущности трёх Лиц (т. е. арианские взгляды) (Стлб. 101, 152), отвергаются характерные для несториан отождествления Богородицы с Христородицей, основанные на трактовке природы Богочеловека как Бога истинного и одновременно человека истинного (Стлб. 374), а также осуждаются взгляды т. н. «трибожественной ереси» (Стлб. 157), сводившиеся к политеистической трактовке Троицы. Составитель опровергает еретическое мнение о страдании божественной природы распятого Христа (Стлб. 191). Это мнение совпадает с теми взглядами, которые ещё во II–III вв. развивали патрипассиане, утверждавшие монархическое единство Лиц в Боге. С позиций признания единой природы Христа к этому же заблуждению склонялись монофизиты. Неоднократно Составитель опровергает неприемлемое для христиан и восходившее к дуалистическим концепциям утверждение о призрачности воплощения Христа (Стлб. 99, 283, 347). Видимо, затрагиваемые Палеей отступления от правоверия каким-то образом имели место в религиозной жизни общества и на них, как на актуальных, заострял внимание древнерусский полемист. В общем и целом антиеретические пассажи Толковой Палеи существенно расширяют полемическое поле памятника. А это позволяет сделать заключение, что Составитель не был поглощён одной только на антииудесйкой проблематикой, а решал задачи защиты православия комплексно, уделяя разное внимание разным опасностям, пропорционально исходившей от них угрозе.

Долгое время в научной литературе дискутировался вопрос о месте и времени составления Толковой Палеи. Некоторые учёные склонны были считать Палею произведением греческим[1286]. По их мнению, все источники компиляции имеют византийское происхождение (включая само название памятника). Сторонники византийского происхождения Палеи обращали внимание на то, что содержащиеся в ней природоведческие, философские и психологические сведения носят печать византинизма. Но самое главное, они не допускали возможности существования на Руси квалифицированных интеллектуальных кадров, способных создать насыщенный разносторонними сведениями систематизированный богословский труд[1287]. А. А. Шахматов и некоторые его последователи полагали, что подготовленные силы, способные осуществить подобного рода, самостоятельную авторскую работу, имела Болгария, которая была вполне подходящей почвой для осуществления такого предприятия, включая и наличие объективных причин для появления антииудейской литературы[1288]. Как видим, вопрос о происхождении Палеи напрямую связан с проблемой Составителя.

Скептики, сомневавшиеся в русском происхождении Составителя, недооценивали творческий потенциал и литературно-богословские способности древнерусских книжников, выводя греческое происхождение Составителя Палея из «предполагаемой неспособности древнего славяно-русского книжника составить такой выдающийся памятник»[1289]. Но на фоне хорошо известных науке выдающихся оригинальных отечественных мыслителей — Илариона, Феодосия Печерского, Нестора, Кирилла Туровского и других авторов, демонстрировавших высокий уровень древнерусских книжников, — исходная посылка скептиков не выглядит убедительной. По результатам исследований Палеи совершенно достоверно установлено, что Составитель в качестве исходного библейского текста (т. е. текста, который не может считаться позднейшей русской вставкой в компиляцию!) пользовался готовым русским переводом Книг Бытия. На огромном пространстве Палеи никаких следов использования греческих текстов Библии не установлено[1290]. Кроме того, цитировавшиеся в Палее тексты «Заветов двенадцати патриархов», «Сказания о двенадцати камнях», а также воспроизведение заимствованной из «Слов» Ефрема Сирина характеристики Иосифа, также осуществлялось не из греческих текстов, а из их древнерусских (или древнеславянских) переводов[1291]. Текстологи показали, что восходящие к Хронографам материалы были заимствованы из отечественных хронографических компиляций или славяноязычных переводов греческих Хроник. С учётом этого и материалы болгарского «Шестоднева» и раздел о народах Европы уже не выглядят позднейшими русскими вставками, на чём настаивали те, кто видел в Составителе грека. Наличие же грецизмов само по себе не может служить показателем византийского происхождения компиляции, так как подавляющее число её составных частей греческие.