Палеонтология антрополога. Том 3. Кайнозой

Конец плиоцена ознаменовался резким осушением климата и остепнением. Густые заросли буша стали замещаться совсем уж открытыми травяными степями. Фауна быстро менялась: на глазах исчезали гигантские копытные, а вслед за ними – огромные хищники и падальщики. Особенно важные преобразования происходили между тремя и двумя миллионами лет назад. К сожалению, именно из этого интервала у нас меньше всего материалов, это «загадочный миллион», в который австралопитеки становились людьми, и о котором мы знаем до обидного мало.

Просветом в мраке неизвестности является эфиопское местонахождение Леди-Герару, отложения которого сформировались от 2,84 до 2,58 млн л. н. Местообитания тут были гораздо более открытые и сухие, чем в предшествующие времена, хотя основной состав фауны всё ещё достаточно похож. Самое же важное – люди. Фрагмент нижней челюсти LD 350–1 с древностью 2,75–2,8 млн л. н. по всем определимым признакам промежуточен между австралопитеками Australopithecus afarensis и первыми людьми Homo habilis. Таким должен быть Великий Предок, и таким мы его видим. От него сохранилось слишком мало, чтобы много рассуждать о строении и давать научное название, зато мы знаем, что 2,58–2,61 млн л. н. эти гоминиды уже умели делать каменные орудия труда. Артефакты из Леди-Герару наипримитивнейшие из возможных, уступающие по архаичности разве что отщепам, которые случайно колют капуцины в Южной Америке, да ломеквийским творениям кениантропов. Главное, эти орудия имеют острый рабочий край, то есть предназначены для разрезания чего-то, скорее всего – мяса. Так наши предки вышли на совершенно новый уровень развития – стали мясоедами-трудоголиками. Эти задатки в плиоцене только-только зародились, а окончательное развитие получили уже в следующую эпоху – в плейстоцене.

* * *

Плиоцен – мимолётный промежуток между древним миром и современностью. Последние рудименты былого тропического богатства стремительно исчезали, а им на смену шёл новый холодный порядок. За неполные три миллиона лет наши предки сделали рывок из леса в саванны, успели распрощаться с древесными приспособлениями и фруктовой диетой, уже на двух ногах пройти стадию саванных вегетарианцев-травоедов и вступить на порог нового качества – вооружённых камнями всеядных универсалов. По большому счёту, на этом наша эволюция закончилась. Если бы мы говорили об эволюции трилобитов или морских ежей, мы, скорее всего, не стали бы размениваться на тот мелочный масштаб, что разделяет позднеплиоценовых людей и нас нынешних. Но, конечно, собственные предки интересуют нас больше, чем эдиакарские живые пудинги, пауки или крокодилы. А потому последние два с половиной миллиона лет нашей истории имеют своё особое название и изучаются особенно пристально. Наступил плейстоцен.

Альтернативы

Африканские леса сохли на глазах. Их жители либо уходили в Центральную Африку, либо ютились на маленьких островках леса посреди саванны, либо – чаще всего – массово вымирали, либо пытались приспособиться к новым условиям и выйти в саванну. Спустились на землю довольно крупные колобусы Cercopithecoides kerioensis, более поздние C. meaveae и C. williamsi, а также большой Paracolobus mutiwa. Для современных колобусов наземная жизнь практически непредставима, они вообще никогда не спускаются на землю, их кисти превратились в крючки, а большой палец вовсе исчез, чтобы легче и быстрее хватать и отпускать ветви при беге по кронам. Кстати, из-за этого некоторые популяции оказались в ловушках в горных лесах Восточной Африки, окружённых бескрайними степями; сомнительно, что когда-либо им удастся оттуда вырваться. Ископаемые же наземные колобусы не смогли перейти на травоядность и вымерли, не выдержав конкуренции с павианами и копытными.