Палеонтология антрополога. Том 3. Кайнозой

Среди насекомоядных любопытны ежи Amphechinus (они же Palaeoerinaceus), бесчисленные виды которых в олигоцене и миоцене жили в Африке, Европе, Азии и Северной Америке: с увеличенными первыми резцами, подобно грызунам, и уменьшенными задними молярами; монгольский A. gigas был в полтора раза крупнее современных ежей. В зарослях продолжали конкурировать с грызунами и зайцами анагалиды в Азии – Anagale gobiensis – и апатемииды в Северной Америке – Sinclairella simplicidens.

Грызуны приобретают почти современный облик и разнообразие. Азиатские Pseudotsaganomys, Tsaganomys и Cyclomylus (они столь родственны, что иногда объединяются) из специфического семейства Tsaganomyidae были подземными копателями наподобие цокоров, слепышей и голых землекопов. Появились такие важные существа, как хомяки Cricetidae, например монгольские Bagacricetodon tongi и Eocricetodon meridionalis. В течение олигоцена их зубы становились всё более высокими-гипсодонтными, а узор эмали при этом упрощался, что говорит одновременно о приспособлении питания травой и включении в пищу животных, а суммарно – об аридизации климата. У Aralocricetodon schokensis плоская стёртость зубов сигнализирует о норном образе жизни. Между прочим, в семейство хомяковых входит больше одной десятой всех современных видов млекопитающих!

Прогрессировали бобры Castoridae: из ещё архаичных Propalaeocastor быстро возникли гораздо более современно-выглядящие Steneofiber, хотя бы и более норные, чем плавающие, но всё же плавающие, хотя бы и в треть метра длиной – втрое меньше современных, то есть с крысу, – но зато с характерной бобрячьей мордой. Эти животные мигом расселились и по Северной Америке, и по Азии, и по Европе, прочно заняв свою экологическую нишу пресноводных потребителей коры. Другие родственные бобрам грызуны полезли не в воду, а в воздух: позднеолигоценовые европейские Eomys освоили планирующий полёт и выглядели копией современных летяг.

Североамериканские просторы осваивали многочисленные виды древнейших зайцев Palaeolagus, уже мало отличавшихся от своих ушастых потомков.

* * *

Непарнокопытные Perissodactyla на границе эоцена и олигоцена сильно сдали, встав буквально на грань полного вымирания. К концу раннего олигоцена они немножко оклемались, но уже никогда с тех пор не достигали эоценового разнообразия. С другой стороны, в олигоцене они дали самых впечатляющих своих представителей.

Тапиры, столь разнообразные и многочисленные в эоцене, ушли на задний план, сохраняясь в остатних лесах и болотах. Древнейшие представители современного семейства тапиров Tapiridae – Protapirus – жили в Северной Америке, Европе и Казахстане, а ныне их потомки живут в Южной и Центральной Америке, а также на Малакке и Суматре. Некоторые – лёгкие тонконогие Colodon – даже пытались приспособиться к открытым местам, но конкуренты оказались слишком сильны.

Кто хорошо освоил заросли кустарников, так это носороги. Род Hyracodon, хотя и стал менее разнообразным, сведясь едва ли не к паре видов H. nebraskensis и H. leidyanus, зато составлял успешную конкуренцию другим копытным. Гиракодоны были стройными лошадеподобными травоядными степными животными, которые вполне могли бы эволюционировать дальше и сохраниться поныне, если бы не какие-то недостатки строения, не позволившие им скакать ещё быстрее и жевать траву ещё лучше.

Hyracodon