Палеонтология антрополога. Том 3. Кайнозой

Конец олигоцена ознаменовался кратковременным потеплением, но это уже ничего не могло исправить и никого не могло спасти. Стадные травоядные со всё более совершенными гипсодонтными зубами и сложными желудками всё жаднее ели и вытаптывали древесный подрост и входили во всё больший симбиоз с травами, которые, будучи едой, тем не менее, получали от поедания копытными пользу и через освобождение от конкурентов и распространение семян занимали всё большие просторы. Исчезающие леса и расширяющиеся пастбища приводили к усилению обмена веществ на суше. Сток органики в океан рос, тамошние одноклеточные плодились быстрее и во всё больших количествах поглощали углекислый газ, переводя его в карбонаты своих панцирей и, далее, в инертные донные отложения. Парниковый эффект снижался, планета в целом стыла. Вода уходила в ледники, облачность падала, прозрачность воздуха росла, земля временно нагревалась, от неё тепло быстро переходило в нижние слои атмосферы, но верхние оставались холодными; по ночам и зимами холодные массы воздуха проваливались вниз и морозили землю. Контрастность климата – как суточная, так и сезонная, и зональная – росла на глазах. Впереди ещё были несколько миллионов лет борьбы за тепло, но судьба планеты уже была предрешена: она погружалась в ледяные бездны.

Палеоген кончился.

Десяток миллионов лет олигоцена подарили нам степи и их обитателей – наше будущее место жизни и нашу будущую еду. Олигоценовые сложности взрастили наших врагов – кошек и собак, но они же не дали нам застыть в идеале приспособления, вывели из эволюционной инерции и ускоренными темпами довели нас до человекообразного состояния. Мы выросли в десятки раз, немножко поумнели и подготовились к последнему рывку перед очеловечиванием.

Начался неоген.

Альтернативы

На границе эоцена и олигоцена свершилось величайшее событие: обезьяны добрались до Южной Америки. Как точно они это сделали, конечно, неизвестно, но наиболее вероятный путь – прямую из Африки через Атлантический океан. В принципе, есть и другие альтернативные дорожки: из Азии через Берингов пролив, из Европы по северу Атлантики в Северную Америку, даже через Антарктиду, но все они в олигоцене были малореализуемы. Конечно, копытным и хищным никто особо не мешал мигрировать между Азией, Европой и Северной Америкой, но это были животные открытых пространств, причём сравнительно холодостойкие. Всё же температуры на дворе стояли уже отнюдь не эоценовые. К тому же в Северной Америке при отличной изученности фаун олигоценовые приматы неизвестны, а позднеэоценовые были слишком специализированы для того, чтобы из них получились широконосые обезьяны, так что путь из Старого Света по северному пути крайне маловероятен. К тому же от Северной Америки Южную отделял широченный пролив на месте нынешней Панамы. Трудно сказать, куда направлялись тогда течения в Карибском море, но нынче они идут с юга на север, от Венесуэлы через Антильские острова до Флориды, так что доплыть из Северной Америки до Южной весьма проблематично.

Антарктида в роли пути – совсем негодна: мало того, что в олигоцене она уже начала покрываться ледниками, так ещё к тому же отъехала и от Америки, и от Австралии, а из Африки в неё и раньше попасть было практически невозможно.