Палеонтология антрополога. Том 3. Кайнозой

Следующие, уже гораздо более очевидные широконосые обезьяны – Branisella boliviana и Canaanimico amazonensis – датируются временем около 25–27 млн л. н. Насколько они преемственны перупитеку – большой вопрос. Выходит, что они могут представлять уже третью миграцию! Ранние широконосые уже достаточно очевидно представляют современное семейство цебусовых Cebidae, причём разные его ветви: браниселлы своеобразны, тогда как канаанимико родственна саки.

Широконосые, попав в Южную Америку, оказались в истинном раю: благодаря коэволюции птиц и цветковых растений тут уже были фрукты, но совсем не было быстрых древесных млекопитающих – ни конкурентов, ни опасных для обезьян хищников. А что может быть лучше, чем много еды и ноль врагов! В таких идеальных условиях обезьяны, очевидно, в кратчайшие сроки дали огромный спектр вариантов. Поскольку предков было очень мало (в пределе это вообще могла быть одна беременная самка), то потомки, очевидным образом, были крайне близкородственны, и в веере форм соседние виды очень похожи, тогда как крайние могут очень отличаться. Это приводит к сложности систематики широконосых: непонятно – где лучше проводить границы подсемейств и семейств?

Южная Америка велика, южнее зоны тропических дождевых лесов расстилаются пампасы. Саваннизация началась тут раньше, чем в Африке. Теоретически какие-то парапитеки, проплиопитеки или широконосые обезьяны могли в кратчайшие сроки спуститься с деревьев и выйти в саванну, тем более что тамошние наземные хищники – птицы и сумчатые – были не такими уж страшными для обезьян. Однако что-то пошло не так, и приматы в Южной Америке так никогда и не спустились на землю. То ли им хватало места в лесах, во все времена занимавших гигантские территории, то ли конкуренция со стороны уже существовавших южноамериканских копытных и наземных грызунов была слишком сильной, а скорее всего – сочетание этих факторов привело к тому, что широконосые до сих пор остаются самыми древесными из всех обезьян.

Как вы там, потомки?

Исследование активности современных капуцинов показало существенную разницу островных и материковых популяций в Панаме. На материке водятся оцелоты – главные враги капуцинов. Оцелоты, как и все кошки, активны ночью, а особенно – утром перед восходом и вечером сразу после заката. Неудивительно, что именно на эти часы приходится минимальная активность капуцинов – они прикидываются ветошью и не мельтешат, стараясь быть максимально незаметными; главная жизнь происходит у капуцинов строго в полдень. На островах же проблемы оцелотов нет, отчего, оставаясь дневными, капуцины намного бодрее ведут себя по утрам и вечерам, так что в их суточной активности получается три почти одинаковых пика – утренний, полуденный и вечерний. Кроме того, островные капуцины несравнимо чаще спускаются на землю и проводят там едва ли не большую часть времени.

Загвоздка тут очевидна: безопасность островной жизни не способствует прогрессивному развитию. В гипотетическом будущем островные капуцины могли бы превратиться в аналоги дронтов или мадагаскарских мегаладаписов – больших, неторопливых и бестолковых. Сомнительно, что эндемичная островная эволюция может хоть кого-нибудь вывести в разумное состояние.

Неоген. 23,03–2,58 миллиона лет назад: почти, но не совсем

Международная и российская шкала:

23,03 млн л. н. – миоцен: аквитанский век – 20,44 – бурдигальский век – 15,97 – лангийский век – 13,82 – серравальский век – 11,63 – тортонский век – 7,246 – мессинский век – 5,333 – плиоцен: занклский век – 3,6 – пьяченцский век – 2,58

Миоцен. 23,03–5,333 миллиона лет назад: мир – лес