Палеонтология антрополога. Том 3. Кайнозой

Примитивные человекоподобные обезьяны Anthropoidea продолжали своё развитие всё в тех же более-менее неизменных лесах Азии и Африки: Amphipithecidae в лице бирманских Amphipithecus mogaungensis, Pondaungia cotteri и пакистанских Bugtipithecus inexpectans, а также ливийско-египетские Parapithecidae в лице близких видов Parapithecus, Apidium и Qatrania были очень похожи на игрунок, капуцинов или мартышек. При массе тела в килограмм Parapithecus grangeri имел 11,4 грамм мозга – примерно как у лори, потто или вдвое более лёгкой гельдиевой мармозетки; в строении черепа и зубов у парапитековых было ещё много по сути полуобезьяньих черт. Очевидно, подобные животные жили и дальше на юг в Африке, но мы знаем об этом благодаря лишь одному фрагменту челюсти с двумя молярами Lokonepithecus manai из Кении. Это, с одной стороны, немножко обидно, ведь именно в Центральной Африке обитали наши прямые предки; с другой же стороны, будущим исследователям ещё будет что открывать.

Работа над ошибками

Файюмский Afrotarsius chatrathi первоначально был описан по нижней челюсти, недалече от которой была найдена тибиофибула – кость, сросшаяся из больше- и малоберцовой. Из этого срастания был сделан вывод, что афротарзиус родственен долгопятам, за что он и получил своё название – «африканский долгопят». Из этого же следовало, что афротарзиус не мог быть нашим прямым предком, ведь срастание костей – необратимая специализация. Однако потом выяснилось, что эта кость с наибольшей вероятностью принадлежала не примату, а какой-то кондиляртре, так что теперь афротарзиусы – по строению зубов – снова входят в ряд потенциальных предков, хотя именно вид A. chatrathi слишком поздний: 29,5–30,2 млн л. н. жили уже гораздо более продвинутые обезьяны.

На самой границе эоцена и олигоцена в недрах примитивнейших человекоподобных зародилась чуть более прогрессивная группа – Propliopithecoidea, которых иногда определяют как «ранних узконосых» Eocatarrhini. Приятно, что эти животные – наконец-то! – известны по достаточно целым скелетам, хотя практически исключительно из египетского Файюма. Некоторые из них довольно специфичны – Catopithecus browni и Oligopithecus (в последнем роде был даже карликовый вид), другие – Propliopithecus и Aegyptopithecus zeuxis – вполне могут быть нашими Великими Предками. Конечно, наипрямейшие предки по всей логике должны были обитать где-то южнее; более того, благодаря единственному клыку Propliopithecus из Анголы мы точно знаем, что они там жили, но детали покамест ускользают.

Проплиопитеки были размером с мартышку или гиббона – около четырёх-пяти килограммов, точно дневными и фрукто-листоядными. Судя по костям ног, они были довольно коренастыми, не особо ловкими и вряд ли могли прыгать по ветвям столь же лихо-далёко, как современные мартышки. Крайне показательна несинхронность развития разных систем: по зубам проплиопитеки были уже вполне узконосыми обезьянами, но глаза были направлены всё ещё не совсем строго вперёд, строение конечностей несколько отставало, а мозг застрял едва ли на полуобезьяньем уровне. Внешне они больше всего напоминали макаку, хотя и несколько тяжеловесную и наверняка туповатую, ведь размер мозга египтопитека достигал 14,5–27 грамм, то есть как у среднего лемура и втрое меньше, чем у средней мартышки. Как обычно у всех древних зверей, обонятельные доли были увеличены, а объём новой коры – уменьшен. Благодаря обилию находок мы знаем, что половой диморфизм египтопитеков был достаточно сильным: самцы были заметно крупнее самок. Такой уровень нетипичен для полуобезьян и косвенно свидетельствует о социализации, межсамцовой конкуренции и, возможно, гаремной семейной структуре.

Маленькая тонкость