Палиндром

– Даже не догадываюсь. – Всё больше и больше стал себе позволять Дульсиней, чуть ли не с бахвальством так заявив.

– А я вам напомню. – Сказал Атнанта, чуть наклонившись в сторону Дульсинея. Отчего он чуть было рефлекторно не отпрял назад, но вовремя взял себя в руки и удержался на одном месте. – Вы, господин Дульсиней, прежде всего бизнесмен, а затем уже аниматор. И не спешите меня переубеждать в обратном. – Атнанта, заметив непроизвольное движение Дульсинея в сторону возразить, быстро пресёк эти его поползновения возражать. – Не будь вы прежде всего бизнесменом, вам бы никогда не удалось из маленькой, частной артели, выстроить такую огромную империю, в которую превратилась ваша фабрика по производству мультфильмов. – Аргументировал свою позицию Атнанта, но Дульсиней, судя по стоящему на его лице недовольству, всё равно был с ним не согласен. Но Атнанту это совсем не волнует, и он продолжает подводить Дульсинея к главной теме разговора.

– И вы, как и всякий бизнесмен, подходите к своему делу с позиции бизнесмена. Для увеличения своей прибыли, вы стараетесь по максимуму снизить свои издержки на производство своего продукта. Что вполне разумно и объяснимо, если всё делается по правилам и соответствует утверждённым стандартам и нормам. Ну а так как конечный продукт вашего производства носит специфический характер, то и нормы, определяющие и подтверждающие качество вашего продукта, носят тот же специфический характер. – Здесь Атнанта вынужден был замолчать, а всё потому, что Дульсиней не сдержался и перебил его, вставив своё уточнение.

– Умозримый и значит, не имеющий для себя чётких определений. – Торжествующе заявил Дульсиней. Но непоколебимый вид Атнанта говорит о том, что Дульсиней, пожалуй, рано радуется. Что на поверку так и оказалось. – До поры, до времени. – Таким холодным голосом, да ещё так утверждающе это сказал Атнанта, что Дульсинея пробил озноб и в горле у него запершило. – А время нынче, как бы полегче для вас сказать, требовательное к людям, особенно к тем, кто создаёт этот, как его… контент, и отвечает за формирование у человека мировоззрения. Что в полной мере относится и к вам, кто с самых первых шагов ребёнка на его жизненном пути, рисует для него картину окружающего мира. И не мне вам объяснять, какая это огромная ответственность, ведь дети это не просто наше будущее, а они наше всё. – Атнанта делает психологическую паузу, чтобы Дульсиней осознал, что дальше будет только хуже для него. А как только заметил, что Дульсиней вновь наполнился волнением – он начал нервно в глазе тикать – то продолжил повышать ставки.

– И вот тут-то мы и подходим к тому вопросу, который… – Атнанта опять акцентирует общее внимание на флэшке, которую он приблизил к своему слегка близорукому глазу (что не мешает ему быть дальновидным), демонстративно изучил на ней надпись, после чего посмотрел на Дульсинея и продолжил говорить, – на под завязку, а точнее на 32 гига имён неравнодушных граждан нашего государства взволновал общественность. – Вновь следует пауза, потребовавшаяся Атнанте для того чтобы набрать побольше кислорода себе в грудь, после которой он и обрушился на Дульсинея.

– Вы использовали своё руководящее, генеральное положение, нет, не для того чтобы повысить художественную ценность создаваемого вами произведения, или же это отвечало художественному замыслу картины, а вы руководствуясь только одним, своей жаждой наживы, пошли на беспрецедентный шаг, вы исказили существующую реальность. Отрезали у ваших мультяшный героев пятый палец, объясняя это тем, что так удобнее.

И видимо Дульсиней ожидал услышать от Антанты что-то более страшней и глобальней, ну, например, обвинения в скрытых намерениях выпустить на большой экран новую картину, где была бы вскрыта вся правда о мультяшном закулисье, а тут как оказывается, такой пустяк. Ну и осознание того, что ему ничего не угрожает, приободряет Дульсинея, и он, наполнившись той самой уверенностью по самое не хочу, с которой он губернаторские двери открывает ногой, окинув прокурора сверху вниз презрительным взглядом, ехидно так заявляет:

– Столько времени не возникало никаких вопросов, а сейчас они вдруг возникли. Хм. – Хмыкнул Дульсиней, в упор не видя флэшки, на которую он сейчас посмотрел (настолько его взгляд был презрителен). – А время, между прочим, самый что ни на есть главный судья, не зря же говорят, что время всех нас рассудит и всё расставит по своим местам. И как оно посмотрит на дело рук твоих, так и будет оценен твой труд.