Палиндром

– Это ты верно заметил. – Сказал Коконов, в один момент переменившись в лице. В результате чего ещё больше перепугал Гноза, который всегда думал, что его переменами не напугаешь, а оно вон как неожиданно выходит. Хотя, возможно, его испугу способствовало это странное соглашательство Коконова, ранее не замеченного в таких намерениях. – Никак что-то задумал. – Мгновенно для себя решил Гноз, сжав покрепче бокал в своих руках, чтобы в случае чего, расстаться с ним подороже, со звоном по голове Коконова.

Коконов между тем, мало заботясь о своей голове, развивает свою с последствиями для всех мысль. – Я вот пока тебя не увидел в таком благодетельном виде хозяина жизни, с пробковым шлемом на голове, – кстати, где ты его взял, – то и подумать не мог, что ты кроме тряпки половой, кем-нибудь ещё быть мог. – На что, на этот неприкрытый намёк на его семейное положение подкаблучника, Гноз ожидаемо Коконовым вскипает, правда местами странно, – он свободной рукой ухватился за упомянутый Коконовым шлем, – и как он всегда в таких нервных случаях поступает, не сразу находит слова, а вот слюней хоть отбавляй в находящийся в другой руке бокал.

Но как только Гноз справляется с первоочередной задачей, со слюнявым потоком вставшим на пути его слов возмущения, – бокал слегка наполняется, – то он тут же выступает с протестом. – Да как ты смеешь?! – переполнившись возмущением, возникает Гноз, чьи уши огнём горят уже не от солнечного перенагрева, а от того, что они сейчас в свой адрес слышали. Ну а Коконова всеми этими переназревшими нагревами отношений не проймёшь, он через день посещает солярии и различные политические ток-шоу, где такое отжигают и вопиют, что не хуже стали закаляет, – а это к тому же говорит о его большей званости, чем Гноза, – и он не боится обжечься на встречном накале отношений. К тому же он насквозь видит этого собственника Гноза, которому только на словах ничего не надо и только дай позаботиться о нуждах других людей, когда на самом деле его заботит только собственное я и ничего другое. А зачем тогда он ухватился за этот шлем на голове, когда Коконов только словом его коснулся – рефлексы не обманешь, а вот они тебя с потрохами выдадут.

– Если говорю, то вероятнее всего, что скорее смею, чем нет. – Коконов этой своей аргументацией, где очевидность находится на его стороне, прямо-таки срезает обалдевшего от такой его наглости Гноза. На чём Коконов, конечно же, и не собирается останавливаться, и он, движимый всем самым желчным, что в нём есть и что, в общем, всегда им движет, продолжает нагнетать обстановку. – Но ладно я, мне не впервой наблюдать за изнанкой жизни, второй, а по сути, первой стороной жизни разных негодяев и подлецов (с носа Гноза на этих словах Коконова слезли очки), но вот что интересно скажет твоя супруга Люся, узнав, как ты проводишь своё время вдали от неё. – Коконов так исследовательски посмотрел на Гноза, что тот и так находясь на подъёме всего своего внутреннего ила в своей голове, то есть в сумбуре своих мыслей, срывается на неожиданно для себя глупые высказывания.

– А как она узнает?! – совсем не то, что хотел сказать, перекрывая шум разума в своей голове, вопрошает Гноз. Как будто не знает, что у Коконова на такой уж вопрос точно найдётся свой, никогда бы не подумал, что попадусь на такую удочку, подлый ответ. И Коконову и говорить ничего не приходится, а он вынимает откуда-то там из своих шорт телефон, которые никто с собой и не носит по причине отсутствия связи, и одним его представлением расставляет для Гноза всё по своим местам – вектор направленности расстановки всех его вещей, указывает в сторону падения.

Так первым, что так себя сознательно-несознательно проявило, оказалось его бешено заколотившееся сердце, которое при виде телефона, в один момент сорвалось с места и пало в самый его низ, пятки. Ну а как только основной меймстрим был задан, и общее направление движения было указано, то вслед за сердцем туда, вниз, направился выскользнувший из рук Гноза бокал полный его вздохов сожалений о том, что он пролетит мимо головы Коконова. После чего, не дожидаясь того момента, когда бокал звучно сообщит о своём новом положении в пространстве, с носа Гноза слетают его такие любопытные очки, придававшие собранный вид их носителю, – а без них он как без умного лица, – и летят вниз, чтобы первыми увидеть, что там станет с бокалом.