Паломино

– Мы с Чарли говорили об этом еще в Нью-Йорке. Не знаю, может, это чистое безумие, но… Что, если превратить ранчо в особое место, такое, где были бы люди… – она заколебалась, подбирая слова, – подобные мне? В основном дети, но и кое-кто из взрослых. Мы будем учить их ездить верхом, будем помогать им вернуться к нормальной жизни. Джош, я даже не в состоянии описать чувства, которые охватили меня, когда я сидела на лошади. Здесь, в кресле, я совсем другая. И всегда буду другой. Но сев на лошадь, я стала прежней. Ну, может, не совсем прежней, но как только я освою езду, то стану совершенно той, прежней Самантой. Представьте себе, мы будем открывать перед людьми новый мир, давать им лошадей, учить…

Сэм не заметила, что в глазах Джоша – как и в ее собственных – заблестели слезы… Он задумчиво кивнул, обводя взглядом постройки.

– Нам придется тут кое-что изменить, но мы сможем…

– Вы мне поможете?

Джош снова кивнул.

– Я не очень-то много знаю про… про… – Пытаясь быть тактичным, он удержался и не сказал слово «калеки». – Про таких людей, но, черт возьми, я отлично разбираюсь в лошадях и даже слепого научил бы ездить верхом. Мои ребятишки уже в три года держались на лошади.

Сэм знала, что Джош говорит правду; он такой же терпеливый и ласковый, как любой психотерапевт, занимавшийся с ней в больнице.

– Да, Сэм, мы бы с этим справились. Ей-богу, я с удовольствием попробую!

– Я тоже. Но мне нужно все обдумать. Наш план требует вложений, мне придется подбирать психотерапевтов, медсестер и врачей, придется искать людей, которые захотели бы доверить мне своих детей. А с какой стати им, собственно, хотеть этого?

Но на самом деле Саманта говорила в основном с самой собой. А еще через пару мгновений эти рассуждения прервали Чарли и Мелли, которые буквально засыпали Джоша вопросами про ранчо.

Воскресенье наступило слишком быстро, и утром, когда настала пора прощаться, все сожалели, что нужно уезжать. Джош прямо-таки горевал; перед отъездом Сэм в аэропорт он схватил ее за руку, и на его лице была написана целая тысяча вопросов.

– Ну как? Ты сдержишь свое обещание?

Джош понимал, что иначе он больше никогда не увидит Саманту. А он не мог этого допустить! Он хотел помочь ей обрести себя и устроить ранчо для особых детей. В последние дни Джош почувствовал, что Сэм страшно одиноко и больно.

– Я еще не знаю, Джош, – честно ответила Саманта. – Мне нужно кое-что разузнать и обдумать. Я обязательно сообщу, как только приму решение.

– А когда это может быть?

– Вам что, другую работу предложили? – встревожилась Саманта.

– Если бы я ответил «да», – усмехнувшись, сказал Джош, – тебя бы это побудило согласиться?

Сэм в ответ рассмеялась.

– Вот хитрец!

Он посерьезнел.

– Я просто не хочу, чтобы ты отказывалась от этого ранчо.

– Я тоже не хочу, Джош. Но я так мало разбираюсь в сельском хозяйстве… По-моему, мне стоит заниматься только тем, о чем мы с тобой тогда говорили.

– Так почему бы не заняться?

– Дайте мне как следует подумать.

– Ладно, думай. – Он наклонился, стиснул Сэм в медвежьих объятиях и попрощался с Чарли, Мелли и тремя их сыновьями.

Они махали ему, пока он не скрылся из виду. Обратная дорога, в отличие от путешествия на ранчо, была очень спокойной. Мальчики утомились и были разочарованы тем, что приходится возвращаться в Нью-Йорк. Чарли и Мелли то и дело клевали носом, а Сэм все время, пока они добирались домой, напряженно думала. Ей было о чем подумать, ведь предстояло решить, справится ли она с поставленной задачей, хватит ли денег, вырученных за продажу скота, на переоборудование ранчо и нужно ли ей это. Действительно ли она готова бросить налаженную жизнь в Нью-Йорке? Саманта была настолько поглощена обдумыванием своего решения, что по пути домой почти не вспоминала про Тейта.

Она простилась с Чарли и Мелли в вестибюле дома и скрылась в своей квартире, где засела за какие-то записи. Наутро, когда Чарли постучался в дверь ее кабинета, вид у Саманты по-прежнему был озабоченный.

– Ну что, наездница, ты решилась?

– Тсс. – Она приложила палец к губам и жестом пригласила Чарли войти. В агентстве никто не знал про этот замысел, и ей особенно не хотелось посвящать в него Харви. Пока она не уверена, ему ничего не следует знать.

– Так что ты собираешься делать, Сэм? – Чарли развалился на диване. – Знаешь, что я бы предпринял на твоем месте?

– Нет, – Сэм старалась говорить грозно, однако Чарли всегда удавалось ее рассмешить. – Я хочу принять решение самостоятельно.

– Умница. Только не соверши ошибки: не надо ничего рассказывать маме. А то она, наверное, упечет тебя в сумасшедший дом.

– И, вероятно, будет права.

– Вряд ли. Во всяком случае, если тебя и отправлять в дурдом, то не за это. – Он улыбнулся Саманте и сел прямее как раз в ту минуту, когда на пороге появилась секретарша Харви.

– Мисс Тейлор!

– Да? – Сэм повернулась к ней лицом.

– Мистер Максвелл хотел бы с вами побеседовать.

– Сам господь бог? – Чарли сделал потрясенное лицо и отправился к себе в кабинет, а Сэм поехала вслед за секретаршей Харви по коридору.