Паломничество (СИ)

— Уже всё в порядке! Я потушил! — это говорит предыдущий, видимо, стюард, может быть, главный в этом вагоне. — Действительно, было возгорание, но потушил. Оснований для беспокойства нет. Прошу вас, оставайтесь на своих местах! По мере возможности, вам будет оказана первая помощь, также прошу обратить внимание на ваших соседей: нет ли тяжелораненых? Повторяю: на линии ведётся спасательная операция! Оснований для паники нет!

— А почему — «на линии»? Есть ещё пострадавшие составы?

Я собираюсь с силами и поднимаюсь с пола. Почти на ощупь нахожу сиденье рядом и сажусь. Сиденье мягкое и удобное. Совсем не то, что валяться на полу. Протираю глаза и оглядываюсь по сторонам. Вагон сильно покорёжило, но герметичность не нарушена. Конечно, это так — иначе мы уже давно погибли бы. Тут и там знакомые и незнакомые люди, вид у всех, понятно, потерянный, у некоторых кровь на лице или одежде, но, кажется, тяжелораненых нет. Стюарды — или как их там? — оказывают первую медицинскую помощь, успокаивают, говорят тихо и уверенно. Молодцы. Если так говорят, то значит, что ситуация и в самом деле под контролем.

— Метеорит, — говорю я вслух. — Но каков? Мог ли это быть большой метеорит?..

Я прикасаюсь ко лбу, осторожно провожу рукой повыше. Ссадина с левого бока, но крови нет. Вряд ли сотрясение, хотя и слегка подташнивает. Может ли тошнить, если не сотрясение мозга? Кажется, нет. Но вроде бы где-то слышал, что даже лёгкая травма головы может сопровождаться головокружением и рвотой. Сейчас, разумеется, не вспомнить. Откуда тут вспомнишь, когда в голове такая боль и каша? А может быть, и не метеорит. Может быть, проблемы с дорожным полотном, например. Не специалист я, но не похоже на метеорит.

Я ещё раз провожу взглядом по вагону и снова отмечаю, что стюарды нам попались на редкость толковые. Не допустили хаоса. Если честно, то всегда думал, что последствия подобных происшествий выглядят куда как печальнее. Страх и паника, а тут такого нет. Я вижу Кермита — он разговаривает с каким-то меркурианцем, и всё ему нипочём. Правда — сидит себе и болтает о чём-то весёлом. Будто бы ничего и не произошло. Беседует и даже посмеивается. Защитная реакция организма, должно быть. Защита в стрессовой ситуации. Но где же Стелла? В момент крушения она была совсем рядом, в паре шагов от меня, но сейчас её нигде не видно.

— Правда думаете, что это был не метеорит? — слышу я и тут же узнаю её голос. Оборачиваюсь — Стелла сидит на соседнем сидении, рядом со мной, сбоку. Ну да, всё правильно — меня отбросило вперёд, аккурат туда, где она находилась во время аварии. И как до сего момента не заметил её?

— Что-что? — не понимаю я.

— Вы только что сказали, что это не похоже на метеорит, — поясняет Стелла, потирая правой ладонью левое плечо, примерно в области ключицы и чуть ниже.

— Ммм… — мнусь я и тут же понимаю, что, вероятно, свои последние мысли озвучил вслух. Пытаюсь припомнить, о чём думал в прошедшие несколько минут и не сболтнул ли чего лишнего. Вроде бы, нет, ничего предосудительного не думал, поэтому вполне свободно отвечаю: — Сказать честно, не знаю. Просто на уровне предположений, — говорю я и стараюсь придать лицу загадочное выражение. Видимо, выходит не так убедительно, и Стелла слегка улыбается. Сдержанно, но в то же время вполне явно. — Сильно ударились? — спрашиваю я и двигаюсь к Стелле поближе.

— Думаю, просто ушиб. Ударилась о поручень. Вы-то как?

— Пустяки, — говорю я бодрым голосом и тоже слегка улыбаюсь. — Современные отделочные материалы уберегают нас от серьёзных травм. — Похлопываю по эластичной обивке. Мягкая поверхность копирует форму ладони и на некоторое время застывает в таком состоянии. — Чего и говорить — полимеры и композиты сегодня спасли несколько жизней, — говорю я, но на самом деле думаю сейчас не об этом.

Мои слова — ничего не значащая реплика, сказал лишь для поддержания беседы, не более. Гораздо интереснее мне просто сидеть рядом со Стеллой. Болтать о чём угодно, лишь бы с ней. Мы сидим достаточно близко друг к другу, вполоборота, вокруг нас довольно шумно, но этот шум остаётся как будто снаружи. Мы разговариваем о чём-то отвлечённом, а я сижу и откровенно пялюсь на Стеллу. Не то, чтобы пялюсь, скорее, просто разглядываю её. Стелла ещё не отошла от испытанного шока. Она часто и нервно моргает большими, сейчас — почти круглыми, глазами. То и дело поправляет бежевую ленту, заправляет выпавшие из-под неё волнистые пряди. Я приглядываюсь и тут же определяю, что с причёской у Стеллы всё в порядке, что все эти дёргания — проявление нервного возбуждения, а не что-то другое.

— Успокойтесь, Стелла, — говорю я и чуть сжимаю её запястье. Пытаюсь представить жест чисто дружеским, однако себя не обманешь — мне очень приятно ощущать её тепло. Чувствую напряжение её мышц и слегка поглаживаю ладонь.

— Да-да, — отвечает Стелла и тоже сжимает мою руку. — Я пытаюсь успокоиться, но пока не получается. А может быть, и не время расслабляться.