Память, что зовется империей

Махит не шевельнула ни мускулом; она гордилась собой, гордилась тем, что ответила просто: «Министр науки никогда бы не одобрил мою заявку», – и зачерпнула еще ложку каши. Гордилась тем, что Три Саргасс и Девятнадцать Тесло рассмеялись. Их смех скрыл, как ей хотелось и забиться в уголок, и быть благодарной за то, что ее не считают настоящей варваркой и ведут речь о гражданстве, и ненавидеть себя за эту благодарность, – все и сразу.

Когда трансляции сменились на глиф – звездную вспышку внутренней новостной службы Дворца-Небо, – она почувствовала облегчение. Девятнадцать Тесло будет труднее вести допрос о ее преданности, когда все трое смотрят официальное заявление. Звездная вспышка сменилась на самого императора в окружении группы тейкскалаанцев – Махит предположила, что это яотлеки: все присутствующие на планете и имеющие возможность выступить перед публикой генералы. В своих доспехах они лязгали и сияли, как куст из бритвенных лезвий; Шесть Путь среди них казался стариком.

Объявление, которое император зачитал со своей облачной привязки, было коротким и просчитанным риторическим взрывом: «Как цветок разворачивается к солнцу или человек втягивает кислород, – сказал он, – так и Тейкскалаан вновь тянется к звездам», – и Махит наблюдала за лицом Девятнадцать Тесло, за прищуренными глазами, напряжением в уголках рта. Восхищение, подумала она, и что-то из области страха, но не обиды. Наверняка она одобрила эту речь или даже давала по ней советы. (И давно ли она знает о войне? Вчера на банкете? Еще задолго до того, когда притворялась перед Махит и Три Саргасс, будто точно так же не представляет, где пройдут военные действия?)

«Мы выдвигаемся в сектор Парцравантлак», – сказал Шесть Путь, и на его лицо вдруг наложилась звездная карта тейкскалаанского космоса. Город – золотая планета – завис между его глазами; затем карта изменилась, появились векторы, которыми пойдет флот, точки, где он заострится в неудержимые копья кораблей.

Махит знала эти звезды. Знала и название сектора – но знала на станционном, не профильтрованном через тейкскалаанские согласные. Бардзраванд, «высокое плато», сектор, где обосновались все станционники после давних скитаний. Впрочем, до сих пор она видела эти векторы с новостной звездной карты перевернутыми, да и смотрела на них с другой стороны: манящая стрелка, что звала ее с самого детства. Звездную карту с тем же самым вектором Искандр повесил у себя над кроватью в посольских апартаментах: от Лсела – к империи.

Разумеется, Тейкскалаану нужен не сам Лсел, хоть империя и рада наконец его заполучить: Лсел со всеми остальными мелкими станциями лишь оказались на пути надвигающейся волны кораблей. За ними находилась чужая территория, населенная эбректами и существами еще более неведомыми или неоткрытыми; за теми тоже были планеты для терраформирования или колонизации, ресурсы для добычи. Снова распахивались челюсти империи, широкие, окровавленные, – бесконечная самооправдывающаяся жажда, что есть Тейкскалаан, тейкскалаанское мировоззрение. Империя, мир. Одно и то же. А если еще нет, то надо сделать их одним и тем же, ибо это праведно, такова воля звезд.

Сам Лсел – не более чем побочный трофей, думала Махит так хладнокровно, как только могла: один из древнейших обитаемых искусственных мирков, богатый на лучших пилотов, откалиброванные системы добычи молибдена и железа из звездного мусора – и с идеальным расположением в гравитационном колодце, чтобы контролировать большую часть местного космоса, включая двое единственных прыжковых врат в округе.

«Мы доверяем разбегающуюся волну стремительным рукам Один Молнии и назначаем его яотлеком-нема – предводителем наших легионов в этом начинании», – закончил император, уже никого особенно не удивив.

– Ну, – сказала Три Саргасс. – Вот и… собственно, вот.

– Да, – сказала Махит, – похоже на то.

Ее голос казался спокойным, даже ей самой.

– Не согласна с выбором целей, – сказала Девятнадцать Тесло. – Но он не всегда ко мне прислушивается.

Она вздохнула, расправила плечи – как у нее получалось и дальше выглядеть настолько человечной, будто она такая же, как и все! – и отодвинулась от стола.

– Но, Махит, думаю, ты обнаружишь, что после этих новостей твоя ценность как посла только выросла. Даже не воображай ни на миг, что я брошу тебя на съедение волкам.

Значит, все еще заложница. Все еще полезна для эзуазуаката в качестве союзника – или того, кого надо держать под контролем.

– Благодарю за долготерпение и радушие, – сказала Махит.

– А как иначе. – Если Девятнадцать Тесло хотела, она умела говорить с виноватой интонацией, словно по щелчку включая прожектор тепла, и тут же переключиться обратно, к деловитости и бодрости: – Сегодня встреч будет больше, чем захочется. Войну ведут комитеты. Пользуйтесь моим офисом как заблагорассудится. Семь Шкала будет рядом, если что-то понадобится, и позаботится о посуде после завтрака.