Память, что зовется империей

Девятнадцать Тесло опустилась рядом на колени и обмотала каждый палец отдельно марлевыми бинтами, внимательно, словно медик на поле битвы. Махит спросила себя, что, если она когда-то и была медиком – лично сражалась бок о бок с императором в его дружине, – ну вот, начинает примешивать к анализу эпос: Тейкскалаан – современная многопланетная империя, сейчас если эзуазуакаты и сражаются, то на корабельных мостиках.

– Что за цветок полон контактного яда? – спросила она. Слова зацепились в горле – за острые уголки уходящей боли и адреналинового шока.

– Местный культивар, – сказала Девятнадцать Тесло. – Обиходное название – ксаутль, из-за галлюцинаций, которые он якобы вызывает сразу перед тем, как умрешь, вдохнув нейротоксин.

– Весело, – бессмысленно ответила Махит. Хотелось уткнуться лицом в ладони, но было бы слишком больно.

– До космических перелетов тейкскалаанские лучники окунали в эти бутоны наконечники стрел, – продолжала Девятнадцать Тесло. – И теперь министерство науки дистиллирует их масла для получения какого-то лекарства от паралича. То, что убивает, может и исцелять, – если нравятся подобные парадоксы. Тебе должно быть лестно: кто-то хочет убить тебя со вкусом.

Была бы некая удовлетворительная цикличность, если бы каждого лселского посла пыталось убить министерство науки. Махит в это не верила – какая-то кольцевая композиция прямиком из стихов, повторяющийся мотив в конце строф. Слишком по-тейкскалаански, и даже если бы на подозрение не натолкнула Девятнадцать Тесло, она бы сама пришла к тому же выводу из-за этой самой чересчур искусственной логики. Отголоски и повторения. Всё означает что-то еще.

Впервые она задумалась, может ли Девятнадцать Тесло – или любой тейкскалаанец в принципе – вырваться из-под тематического ига тейкскалаанской логики. Из-за этого вопроса она почувствовала себя так, словно ее бросили в холодную воду – отчетливая ясность из-за шока, пока боль в пальцах шла на убыль. Даже если цветок и прислали из министерства науки, в офис Девятнадцать Тесло его уже внес человек с полным доступом: сама эзуазуакат или кто-то из ее помощников. В самом лучшем случае они решили пропустить цветок к ней; в худшем – один или несколько из них в этот самый момент желали ей смерти. Со вкусом.

Тонкий вкус и цветы. Слово из поэтического эпитета Тридцать Шпорника. На приеме он был заботлив – даже спас из пьяной хватки того придворного, – но она не доверяла его мотивам. Их разговор был полон колкостей, извинений, уклончивости. А теперь началась война – война, которой, Махит почти не сомневалась, Тридцать Шпорник не хотел, или не хотел передавать ее в руки Один Молнии: уравнение союзников изменилось, и, возможно, теперь она слишком опасна для него живой. (Как и Искандр?)

Теперь получается не кольцевая композиция, а аллюзия, игра слов. Она слишком вчитывается. Но в тейкскалаанский текст невозможно вчитываться слишком. Так говорил один из учителей имперской литературы в начале курса. Говорил в качестве предупреждения, а Махит в четырнадцать лет схватилась за это как за наслаждение.

Она взглянула в лицо эзуазуаката. Эзуазуаката, которая решила – возможно, в самый последний момент – не дать ей умереть. Та наблюдала с лицом пустым и нечитаемым. Рука болела – глухая тошнотворная боль, – и Махит представила себе свободное падение, бесцельное кувыркание в космосе, а потом руление, изменение положения, работу маневровых двигателей. Сделала глубокий вдох. Хотя бы не больно дышать.

– Ваше превосходительство, – сказала Махит, – раз вы знали об имаго-аппаратах – а я знаю, что вы знали, вы практически сами так и сказали, – чего вы хотели при нашей первой встрече? В морге министерства юстиции. Зачем вы пришли к телу моего предшественника?

Девятнадцать Тесло дернула одним уголком губ – едва заметное ироничное выражение.

– Я то и дело тебя недооцениваю, – сказала она. – Или оцениваю не с той точки зрения. Вот ты сидишь отравленная почти что насмерть, в туалете, и пользуешься этой возможностью, чтобы разузнать о моих мотивах.

– Ну, – сказала Махит. – Мы же наедине.

Будто этот ответ. В каком-то смысле это и был ответ. Она сомневалась, что такой шанс еще выпадет. (Она сомневалась, что еще выпадет шанс застать Девятнадцать Тесло врасплох хотя бы настолько. Когда же та решила спасти ее жизнь? Не жалеет ли об этом прямо сейчас?)

– И то верно. Ладно, посол Дзмаре. Пожалуй, ты заслужила немного откровенности. Я, конечно, пришла за аппаратом. Но об этом ты и сама догадалась.

Махит кивнула.

– Это логично. Я прилетела, я планировала похороны – если он был вам нужен, больше вы ждать не могли.

– Да. – Девятнадцать Тесло присела на корточки, собранная и терпеливая. Махит задала следующий вопрос:

– Для чего он вам был нужен?

– Когда я увидела тебя в морге? Тогда, Махит, мне нужен был козырь в рукаве. При дворе много сторон, которым интересно заполучить этот аппарат – и контроль над тобой в виде решения, отдать его или сохранить.

– Это тогда.