Память Древних

«Ты уже делала так. Дважды» — Данан, к счастью, не видела архонтской физиономии, но могла поклясться, что он улыбался, растягивая это «Дважды».

— Откуда… откуда ты знаешь? — Вот теперь было не до усмешек! Неужели её голова или даже вся жизнь для архонта — просто очередной раскрытый фолиант?! Сколько всего он может через неё видеть?!

Паника сковала Данан с ног до головы. Ледяной хваткой передавила горло, не давая вздохнуть.

— Данан, заклятие! — криком напомнил Стенн, наблюдая, как в барьере Фирина появляются первые трещины.

— Что происходит?! — гаркнул Дагор, дергая Хольфстенна на себя.

«Мне надоело объяснять тебе одно и то же раз за разом!» — прорычал на Данан голос Темного. Так неистово и громко, что чародейку повело вправо. Чувство было, словно ей проломили череп молотом — изнутри. Он был грозен и зол. Узор Усыпления дрогнул. Одна из линий, не закончив путь, начала развеиваться в воздухе, будто опадая магической крошкой.

Борво тут же смекнул, в чем дело. Как смог быстро, он протиснулся сквозь гномов и поймал Данан за плечо:

— Данан, не слушай его!

«Сделай так, чтобы чары пылали! Разве возле тебя нет рабов, чья жизнь только и нужна, чтобы быть источником наших сил?!».

— Наших… сил?

— О ЧЕМ ЭТО ОНА?! — заорал Дагор в панике, обращая оружие на чародейку.

— Это архонт, — услужливо объяснил Жал. Эльфа гномы проигнорировали.

«Наших! Прими это!»

Хольфстенн уже трижды был готов вырубить Данан ударом по сопатке или просто в челюсть, но пока сдерживался. Он очевидно метался между необходимостью дать ей завершить заклятие и страхом, что чародейка применит его не к тем.

Данан подняла глаза перед собой, наконец-то разглядев Борво. Сморщилась, оглянулась на гномов. Жалкие коротышки, отринувшие призыв Смотрителей в угоду политических распрей! Их бы в самом деле стоило пустить в расход, — зло замечталась чародейка. Вот только…

— Что бы он ни сказал тебе, — сказал Жал, — ты сильнее его.

Данан хотела бы хмыкнуть — она, сильнее архонта? Ха! Но было не до того.

Данан перевела на эльфа взгляд, и Жал не узнал чародейку. Все, что было доступно ей, Данан вложила в единственную печать Сна, проталкивая её наружу сквозь барьер Фирина. Тот от натуги собственных чар едва не задохнулся.

На одно мгновение Аэрида замерла. Замерла, пока путники таращились на блестящий гранями узор.

Хлопок от срабатывания печати был оглушительным. Защитный купол пополз от удара магической волны швами, трескаясь, как разбившаяся стеклянная посудина. Фирин сжал кулаки, удерживая остатки щита, чтобы Усыплением не свалило их всех.

Твари по другую сторону купола затихли, свалившись на землю. Едва это произошло, Фирин опустил руки и тоже упал.

— Доходяга… Недотрога! — тут же поправился Стенн, кидаясь к колдуну. — Живой? — Гном помог товарищу подняться.

Ответил Фирин на удивление бодро:

— Надо передохнуть немного, и будет порядок.

— Я думал, нам конец! — заорал один из гномов.

— Хочешь их разбудить?! — шикнул на них Фирин. — Дурень! Прирежьте их, пока они спят, — велел он, потом глянул на Хольфстенна. — Мне надо пару минут. Это, конечно, далеко не та Поющая Погибель, которую я помню. Но приложило все равно знатно.

— Так тебя опустить? — уточнил Стенн, уже помогая эльфу снова сесть на пол. Фирин завалился на посох в привычной манере и вздохнул.

— Да, так лучше, — сказал он. Потом кивком подбородка указал на Данан: как она? Хольфстенн кивнул в ответ: сейчас. Данан, как выяснилось, ослабшая, ютилась в руках Борво, который успел на сей раз быстрее Жала. Фирин, удовлетворившись увиденным, полез в мелкий кармашек на поясе в поисках какой-нибудь полезной склянки.

Глава 6

Всячески пуская пыль в глаза, Брайс таскал Айонаса за собой на все допросы, дознания, какие-то невнятные военные совещания, целью которых, как август и предрек в первый же вечер, являлся выигрыш времени.

— Для чего оно Молдвиннам — и так ясно, — произнес Айонас, располагаясь в спальне вечером. Альфстанна за туалетным столиком распускала косу. В безмятежности, с которой она это делала, сквозила многолетняя привычка. И Айонасу вдруг до зубовного скрежета стало неприятно, что подобную привычку в ней воспитали другие мужчины.

— Сообщить Эйнселу новость о вашем успехе так, чтобы Ллейд выглядел натуральным бунтарем, который затеял свергнуть отца, — размеренно согласилась Альфстанна.

— Вопрос в том, как это время сможем использовать мы сами, — пробормотал Айонас вслух, стягивая рубашку и откладывая на край кровати — чтобы Стабальт одела.

— Прежде всего, вы должны быть со мной, пока гонец отца не привезет ответное послание.

Губы Айонаса изогнулись в лисьей улыбке:

— Звучит, как требование, которому я рад.

Айонас направился к девчонке за туалетным столом.

— Опять дурачитесь, август, — покосилась девушка и тряхнула головой. Айонас сглотнул.