Память гарпии (СИ)

Он вздрогнул, услышав собственное прозвище. Она знает его от Риты? Но когда?..

Он выдохнул, прикрыл глаза и обратился в слух, пытаясь поймать волну Бытого. Чудовищный зал тут же наполнился воплями. Они хлынули из сосудов, костей и нервов, из всех древ, которых Орфин касался. Его снесло биением чужеродной жизни.

Подавив панику, он сфокусировался на жуткой реальности, на кровавых деталях вокруг и кое-как заглушил волну кошмаров. Через минуту под сводами чрева снова были лишь он, бесстрастный зеркальный Никтос и женщина в белом.

В этот океан нельзя погружаться. Орфин не знал, сколько организмов свито в паучью сеть пола, но, кажется, не один десяток. Если впустить их глубже в свои мысли — это конец. Он не сможет очистить разум, и безумный хор галлюцинаций сожрет его к чертям.

— Я не могу, — сдавленно признал он.

— Ты должен был стать зрячим! — взволнованно воскликнула дама.

Орфин поразился ее тону, и его охватило мрачное предчувствие. От этой фразы веяло могильным холодом.

— Он зодчий, — бесстрастно заметил Никтос.

— Нет. Не может быть!

Орфин мысленно заметался. Времени обдумать всё у него не было.

— Я… соврал про касту. Я могу видеть Бытое! Но здесь слишком много этих… штук, — Орфин резко указал на узлы вен и костяные отростки внизу. — Они мешают. Как помехи в связи, — попытался объяснить он. — Рядом с ними я вижу галлюцинации, а не Бытое.

— Миражи? — голос женщины снова звучал мягко. — Верно, разумеется… Что ж, в таком случае… — ее рука скрылась в складках льняной накидки.

Внезапно корни под ногами зашевелились. К такому Орфин готов не был и не смог сдержать вскрик. Но жуткие лозы не вцепились ему в щиколотки и не потащили в ад. Напротив, они расступились, обнажая клочок деревянного пола — обыкновенные серые доски, обесцвеченные Пургой.

— А теперь? — спросила дама.

Ее раскосые рыжие глаза прожигали, как рентген. Сбросив оторопь, Орфин напряженно кивнул. Теперь уж ничего не оставалось, кроме как попытаться.

Он снова сосредоточился на звуках.

Где-то работал вентилятор. Сквозь нутро зала проступили очертания небольшой старомодной комнаты с ковром и потертыми креслами. По мере того как Орфин погружался глубже в Бытое, фигура дамы напротив него не исчезала, как обычно происходило с призраками, а преображалась. Ее звероподобные черты сменились человеческими, в глазах появились белки, а серебро волос сделалось обыкновенной сединой.

Теперь перед Орфином стояла живая женщина с белыми косами, мудрым взглядом и едва заметными татуировками. Ей можно было бы дать лет пятьдесят или больше, хотя само по себе лицо выглядело моложаво.

Орфин уставился на нее, не веря своим глазам. Раньше он знал эту женщину. Но теперь от воспоминаний о ней остались только смазанные пятна. Кажется, был какой-то разговор о мифологии? Будь проклят Приют, сожравший его память! Как же ее звали? Такое странное имя… как название цветка.

— Асфодель?.. — вспомнил он. — Вы — здесь? Тоже мертвы?..

— Конечно, нет, — женщина мягко и грустно улыбнулась. — Соболезную, что настал твой час.

Орфин ссутулился, из его груди вырвался долгий горький вздох. От всего пережитого его била дрожь. Он хотел было опуститься в кресло, но вовремя вспомнил, что это лишь проекция, и на самом деле его окружает оживший кошмар. Он обхватил себя руками.

— Что… происходит? Кто вы? Зачем я здесь?..

— Я не причиню тебе вреда.

Орфин подавился горьким смешком.

— Мне очень жаль, что гарпия столь жестоко обошлась с тобой. Иногда она выходит из-под контроля, но уверяю: этого не повторится. Чувствуй себя как дома. И, прошу, обращайся ко мне на «ты». Неужели ты позабыл нашу дружбу?

* * *

По указанию хозяйки Никтос дал Орфину вдоволь мнемы — столько, что все раны зажили, а тело наполнилось густым теплом, будто укутанное в толстое одеяло. Затем Асфодель велела своему зеркальному пажу отвести «зрячего» в архив.

— Постойте… — попросил он. — У меня столько вопросов.

— Ни о чем не тревожься, Орфин. Первее всего тебе следует отдохнуть.

Он и впрямь был измотан, но правды желал больше, чем покоя.

— Ответьте хоть на один.

Помедлив, она благосклонно кивнула.

— Хорошо. Я провожу тебя сама, и мы побеседуем по пути.

Ступая вслед за Асфоделью по мясистым корням, Орфин всё пытался вспомнить, кто она такая, но в памяти остались лишь обрывки, похожие на муторный сон.

В отличие от гарпии Асфодель не заставляла его идти перед собой и даже не следила за ним. Он мог бы свернуть и скрыться в любом коридоре — вот только зачем? Шансов сбежать с острова всё равно никаких.

Его эмоции притупились, стали ватными от усталости. Он как будто смотрел на себя со стороны, отстраненный от безумия ситуации. Тревога о будущем доносилась до него лишь комариным писком, хотя разумом Орфин понимал, что по-прежнему на дне.

— Зачем я вам? — спросил он. Голос прозвучал тускло. — Что вы собираетесь со мной делать?

— Ты гость в Чертогах, Орфин. Не тревожься.

— «Чертоги», значит, — повторил он. — Почему здесь всё в этих… организмах?