Память гарпии (СИ)

Омерзение и ужас, которые поначалу охватывали Орфина при виде этой извращенной жизни, незаметно схлынули. Ее здесь попросту было слишком много, чтоб придавать этому зрелищу какое-то значение. Ветви, внутри которых сочится кровь, костяные шипы и голубоватые узлы нервов стремительно становились обыденностью.

Орфин удивлялся другому — вкраплениям повседневности посреди царства пульсирующей плоти и оголенных телесных тканей. Вот старомодная софа, которую оплетают влажные ветви. Вот совершенно неожиданная ниша, точь-в-точь как купе поезда. Вот фрагмент пола, выложенный шахматной плиткой, на котором стоит зеленый покерный стол, чей угол утонул в кровавых лозах. Всё это выглядело так, словно кто-то пытался облагообразить это место, но в итоге у него опустились руки. Возможно, проецируя собственные чувства, Орфин не мог отделаться от мысли, что это делалось из беспредельного одиночества.

Заглядывая в Бытое, он видел причудливые постапокалиптичные интерьеры — пустынное заброшенное здание типографии, заросшее внутри бурной зеленью. Даже в темных коридорах она колосилась и расцветала, пробиваясь сквозь пол и стены. На первом этаже находился цветочный магазин, но работал он редко.

Единственный, кого Орфин встречал во время своих странствий по лабиринту — тот самый верзила, который уволок гарпию. Это был здоровяк под два метра ростом, с бурой кожей, огромным накачанным торсом и с медной головой быка. Обычно, заметив его, Орфин сторонился и отступал вглубь коридора, надеясь остаться незамеченным.

Однажды ему это не удалось.

— Куда идешь, зрячий?

Бык навис над ним, и Орфин затравленно огляделся.

— Просто осматриваюсь. Нельзя?

— Можно.

Повисла странная пауза. Страж лабиринта не хватал его, но по-прежнему преграждал путь.

— В ту сторону тоже? — уточнил Орфин, указывая верзиле за спину.

— Можно.

— Тогда, может, ты?..

Орфин задумчиво прищурился. Кажется, этот парень не собирался отрывать ему голову, так что можно и поговорить. В кои-то веки услышать реальный голос оказалось чертовски приятно.

— А ты куда идешь? — спросил он первое, что пришло в голову.

— Патрулирую.

— Охраняешь кого-то конкретного?

— Просто охраняю. Приказ.

— Ты служишь Асфодели? Это она дала тебе маску?

— Это не маска.

— Но твой рот не движется, когда ты говоришь.

— Ему незачем.

— Ясно… — Орфин почесал голову. — Знаешь, я ищу Асфодель. Не подскажешь, где она?

Бык молчал некоторое время, неподвижный как монумент.

— В саду. Провести?

— Проводи… — процедил Орфин. Меньше всего ему хотелось снова идти под конвоем к Асфодели, но нельзя же вечно скитаться тут одному.

Они прошли по извилистыми коридорам, и Орфин старался запоминать последовательность поворотов. Наконец тоннель расширился, превратившись в просторную пещеру, полную причудливых организмов, сидящих в кадках, как декоративные кусты. Алая взвесь живым туманом переливалась в воздухе.

— Госпожа, — зычно позвал провожатый. — Вот зрячий.

За сетью красных веток мелькнули белые проблески, и в дальнем конце оранжереи показалась Асфодель. Она призывно взмахнула рукой, и мужчины направились к ней.

— Ах, Минос, мой гордый страж, ты привел гостя? Благодарю, ступай. Орфин, дорогой. Отрадно видеть, что ты воспрял духом и оклемался.

Он ответил на любезности и заметил с беззлобной иронией:

— Минос, да? Тисифона, Никтос… Любопытные имена.

— Нежно люблю эту мифологию. В ней есть доля истины.

— Тогда у меня небольшая просьба, госпожа Персефона, — сказал он с толикой лести. — Можете немного раздвинуть корни здесь? — он указал на пол под своими ногами. — Чтоб я их не топтал.

Она повела кистью, и цепень под Орфином расступился, освобождая островки серого пола. Он сошел на него и едва сдержал вздох облегчения.

Плывя вдоль грядок, Асфодель вихревым жестом собирала невесомую кровавую пыль вокруг руки и направляла ее в саженцы. Откликаясь на заботу, те отращивали новые венозные пузыри или пульсирующие сгустки мышц. На мясистых ветках набухали почки и распускались кровоточащие актинии из шевелящихся желтых языков. «Что ж, — подумал Орфин, — омерзительно, но пожалуй, я не стану осуждать женщину за небольшое экстравагантное хобби».

— У меня по-прежнему миллион вопросов.

— И я их слушаю.

Впрочем, пока он собирался с мыслями, она опередила его.

— Кстати, ты практиковался? Смотрел сквозь миражи в Бытое?

— Еще нет… В основном отдыхал.

Асфодель переместилась к следующему питомцу, а Орфин ненадолго переключил взгляд в Бытое. Общаться с земной женщиной в льняном платье было куда проще, чем с эфемерным божеством. К тому же приятно отдохнуть от багряного месива, глядя в пролет солнечного коридора, сквозь пол которого густо пробивались травы и цветы. Здесь стоял пряно-луговой запах, похожий на чайный сбор.

Орфин потер лоб, выбирая первый вопрос.

— Как вы поняли, что я зрячий? Тогда, в зале, — голос едва заметно дрогнул.

— У тебя всегда были предпосылки к этому дару. Разве мог ты перейти в другую касту?

— Какие предпосылки?

— Воображение и чуткость. Ты из тех, кто знает собеседника лучше, чем он сам.

— Не вас.

Она рассмеялась и вдруг начала нараспев: