Память гарпии (СИ)

Он чувствовал себя подавленным, хотя, казалось бы, наконец дорвался до безопасности и до ответов. Но вместе с ними он получил тонну ответственности и скользкий клубок сомнений. Неужели он впрямь забыл так много? Увлечение оккультизмом, какие-то ритуалы… Может, в его юности и был такой период, но сейчас Орфин ничего о нем не помнил.

Хотелось поговорить с кем-то равным или лучше вместе помолчать. Пропустить по стакану. Просто забыть хотя бы на полчаса про весь этот ад.

— Ну, главный вопрос: что вообще за дрянь здесь творится? — спросил он, натужно ухмыльнувшись. — Что это за место и почему я здесь?

— Прежде всего надо понимать, — обстоятельно начала Асфодель, — что эта прослойка бытия никогда не предназначалась для людских душ. Все вы задержались здесь случайно. Быть может, потому что отчаянно не желали отправляться дальше. Мне известно лишь то, что этот мир противоречит самой природе теней, и подолгу вы здесь не живете. Немногие, кому удается продержаться чуть дольше, делают это за счет других. Я наблюдаю за Пургой многие годы, и всё, что я видела — это как сильные пожирают слабых и как время разъедает печальные души, пока они не обратятся в ничто, в презренную пургу. Будь моя воля, я назвала бы это жалкое подобие реальности Горечью, хотя и такое имя слишком утонченно и красиво для него.

Орфин иронично смотрел в пустоту. Вот так утешение!

— Выходит, мы все обречены?

— Не теряй надежду, — грустно улыбнулась Асфодель. — Быть может, я еще смогу что-то исправить.

— Если вы смогли дать «многолетие» троим — то уж наверное, — он усмехнулся. — И всё же, какова цена? Свобода? Почему вы не предложите мне то же самое, если хотите моей помощи?

— Одного желания тут недостаточно, Орфин. Мне не сотворить четвертого фамильяра, поскольку истрачены иглы вечных сосен. Но даже если б могла, нужно соблюсти ритуал. Не каждая тень подходит его условиям, — она помедлила. — А ты хотел бы служить мне?

— Ну, я не хочу развеяться пургой.

— Понимаю. Тогда скажи, остался ли среди живых кто-то, любивший тебя?

— Ничего себе. И что будет с этим кем-то? Поставите его череп на юге треугольной поляны?

— Отнюдь, и не вменяй мне чужую вину. Того человека ждет лишь краткий разговор и акт доброй воли. Он останется цел и невредим.

— Кто меня любил, — повторил Орфин, будто расковыривая язву. — Не знаю, может, кто-то из давних клиентов.

— Сомневаюсь, что это подойдет. Неужели у тебя не осталось родственников?

— Почему, остались. Но в семье меня не особо любили.

— Прискорбно… Тогда, боюсь, я не в силах принять тебя в фамильяры. Но не сокрушайся. Если мы преуспеем, тени отправятся в прекрасные сады, где никто не становится пургой. Чтобы помочь друг другу, нам с тобой нет нужды заключать вассальный договор, хоть он и был бы подспорьем. Чтоб ты не таял, достаточно получать вдоволь мнемы — Никтос это обеспечит. Будь моим гостем, набирайся опыта, и когда будешь готов, откроешь для меня тропу в Элизиум. По рукам?

Орфин медленно кивнул. От таких предложений не отказываются.

* * *

Возвращаясь в архив, он размышлял над их долгим разговором. Хотел бы он ей верить, но… Одного взгляда на стены ее обители хватало, чтоб усомниться. И ведь это место не только выглядело жутко, оно еще и наполняло разум мучительными иллюзиями. Разве может его хозяйка впрямь сулить призракам что-то хорошее?

Впрочем, ему вспомнился Приют — такой возвышенный и благочестивый на вид. И такой грязный в своей сути. Может, ирония в том, что чудовищные Чертоги — это и впрямь воплощение света? В конце концов, Асфодель единственная, помимо Алтая, кто отнесся к Орфину по-человечески.

Мало того, она дала ему цель и надежду. Шанс избежать печальной участи прочих призраков, намеки на то, что он совершит нечто грандиозное. По правде, он не решался дать волю фантазиям об этом, слишком уж… самонадеянные выходили устремления. Открыть астральные ворота в лучший мир? Твою мать. Черт! Эта женщина в точности знала, как убедить человека делать то, что ей нужно, да еще и радоваться этому.

И всё же, вопреки недоверию, его глубоко зацепила идея развить талант, обучиться чему-то полезному. Черт возьми, он устал чувствовать себя беспомощным и барахтаться, как щенок в реке.

Миновав лабиринт, он вышел к нагромождению мертвой мебели… и замер. На окне, вздернув колено к подбородку, сидела гарпия. Ее фигура походила на чумного доктора в лохмотьях. Клюв черным крюком пересекал небо, а посредине головы блестел нечеловеческий огненный глаз. Сейчас ничего в ней не напоминало ту женщину, ради которой Орфин начал этот путь. Он видел лишь монстра. Изуродованный гибрид человека и животного.

Он застыл в проходе, как парализованный. Существо тоже не двигалось, лишь глядело круглым птичьим зрачком. Наконец Орфин опомнился.

— Убирайся! — рявкнул он.

Несколько секунд прошло в гнетущей тишине. Затем гарпия сорвалась с места и камнем ушла вниз — исчезла в пурге.

В тот же миг внутри него тоже что-то провалилось. Черт! Зачем он прогнал ее?

«Нет. Ты не будешь снова ее преследовать. Разве не хватило той трёпки?»

Глава 11. Гарпия