Память льда

Паран начинал терять терпение. Он взглянул на Рейста, пытаясь понять, уж не издевается ли над ним яггут. Увы, в глазных прорезях шлема были видны только тени. Малазанец слегка вздрогнул, но невозмутимо продолжил:

— Ну так вот: они купили храм К’рула вместе с колокольней и прочим. И устроили в здании…

— Таверну.

— Да. Но храм К’рула издавна считается нечистым местом. Его и днем-то обходят стороной.

— Понимаю, — сказал Рейст, отворачиваясь от него. — Наверное, при таком раскладе с них много не запросили.

Паран оторопело уставился в спину яггуту.

— Ладно, ступай, — сказал малазанец. — Увидимся позже!

И услышал негромкий ответ:

— Если тебе так будет угодно…

Выйдя из обветшалых ворот, Паран едва не споткнулся о калеку, рассевшегося у края сточной канавы. Лицо нищего скрывал глубокий капюшон. Из-под ветхого плаща к малазанцу протянулась грязная тощая рука.

— Подай монетку, добрый господин! Всего лишь одну монетку!

— Тебе повезло, старик. Сегодня ты получишь больше.

Ганос запустил руку в кошелек на поясе и достал горсть серебряных монет.

Нищий хмыкнул и подполз к нему поближе. Паран обратил внимание, что ноги у него волочились по земле, будто сухие прутья.

— О, да ты, я вижу, состоятельный человек. А хочешь стать еще богаче? Выслушай меня, добрый господин. Мне нужен помощник. Надежный помощник. У меня есть золото. Да, клянусь тебе, я говорю правду. Золотые монеты даруджистанской чеканки. Спрятаны в надежном месте на склоне Тахлинских гор. Целое состояние, добрый господин! Нужно лишь дотуда добраться. Это не так далеко.

Паран бросил калеке монеты и насмешливо поинтересовался:

— Уж не нашел ли ты древний клад?

— Не все ли тебе равно, добрый господин, каково происхождение этих монет? Главное, что их много, очень много. Я вполне удовлетворюсь половиной. Вторая половина по праву будет твоей. Твои затраты на поездку окупятся с лихвой.

— Мне вполне хватает того, что у меня есть, — улыбнулся Паран. Он отошел от нищего, затем обернулся и добавил: — Не советую тебе надолго задерживаться у ворот. Наш дом не очень-то любит чужих.

Услышав подобное заявление, старик почему-то съежился. Голова его склонилась набок.

— Ты прав, — пробормотал он, — этот дом не любит. Но я знаю другой, где привечают чужаков…

Слова калеки показались Парану полной бессмыслицей. Он лишь пожал плечами и зашагал прочь. За его спиной слышался надсадный кашель нищего.

Взгляд Хватки постоянно возвращался к немолодому мужчине, примостившемуся на стуле у стены. Он сидел сгорбившись, сжимая в руках свиток пергамента, исписанный мелким почерком. Барук сделал все возможное, чтобы воскресить истерзанное тело этого бедолаги, но даже необычайный талант алхимика имел свои пределы, и потому несчастный больше смахивал на живой труп.

Хватка и ее соратники знали имя этого человека. Равно как и то, откуда его привезли в Даруджистан.

С самого момента возвращения к жизни он не произнес ни слова, хотя Барук утверждал, что гортань у него не пострадала и говорить он может. Однако имперский историк Дукер упорно молчал. Почему? Этого не знал никто.

Хватка вздохнула. Ей казалось, что сегодня, в день торжественного открытия «К’руловой таверны», в заведении будет не протолкнуться. Но, увы! Почти все столы в просторном зале пустовали. Заняты были лишь два. За одним, что стоял рядом с пылающим очагом, сидели Паран, Штырь, Мутная, Мураш, Молоток и Сапфир. Все шестеро глядели на огонь и молчали. За другим столом расположились Крупп, Мурильо и Колл. И все — больше посетителей не было.

«Боги милосердные, похоже, наша с Мутной затея провалилась! И зачем только мы послушались Мураша? Вот же дуры…»

Входная дверь распахнулась. Хватка с надеждой повернула голову, но это оказался всего-навсего Барук. Ненадолго остановившись у двери, высший алхимик побрел туда, где сидели его друзья.

— Наконец-то! — воскликнул Крупп. — Достойный Барук, мужественный защитник Даруджистана, лучший друг не менее достойного и мужественного Круппа! Едва ли сегодня для вас нашлось бы более подходящее общество. Присаживайтесь за наш стол. А пока все с нетерпением ожидали вашего появления, Круппу не оставалось ничего иного, как развлекать своих давнишних и недавно обретенных друзей, ибо кем еще могут доводиться Круппу эти угрюмые воины, еще не успевшие освоиться в славном граде Даруджистан и привыкнуть к мирной жизни… Так вот, в ваше отсутствие, досточтимый Барук, Крупп тешил собравшихся абсолютно правдивыми рассказами о том, как он и тот, чье имя носит сия таверна, решили создать новый мир.

— Ты уже закончил свои правдивые рассказы? — спросил Барук, подходя к столу.

— Да, однако Крупп с превеликой радостью…

— Вот и прекрасно. Я с удовольствием их послушаю, но не сейчас, а как-нибудь в другой раз.

Высший алхимик взглянул на Дукера. Имперский историк по-прежнему сидел, не поднимая головы, вперив взгляд в пергаментный свиток, который крепко держал в руках.

— Хватка, у тебя найдется подогретое вино с пряностями? — вздохнув, спросил Барук.

— Конечно, господин алхимик. Вон, стоит у самого очага, чтобы не остывало.