Память льда

Двое сегулехов бесстрастно наблюдали, как госпожа Зависть снимает с Мока магические заклинания. К Третьему медленно возвращалось сознание. Глаза под маской были затуманены болью.

— Что, дорогой, сильно тебе досталось? — участливо спросила чародейка.

Мок с трудом сел и огляделся. При виде братьев его глаза сразу сделались жесткими и суровыми. Госпожа Зависть тоже взглянула на сегулехов и понимающе вздохнула:

— Да, милый, твои братья выглядят не лучшим образом. Да и сам ты, Третий, тоже. Должна сообщить, что твой фасад… слегка потрескался.

Сегулех встрепенулся. Протянув руку, он осторожно дотронулся до маски и обнаружил слева тонкую трещину, тянущуюся почти через все лицо.

— Ох, дорогой, нам всем пришлось нелегко, — продолжала женщина. — Только представь: Аномандер Рейк, которого вы зовете Седьмым, бесцеремонно выгнал нас из города.

Мок, пошатываясь, встал на ноги. Повертел головой, оглядываясь по сторонам.

— Узнаёшь? Да, мой дорогой, мы опять в лесу. Почти в тех же самых местах, где тогда высадились. Нравится вам это или нет, но ваша карательная миссия закончилась. Паннионского Домина больше не существует, и теперь никто не будет присылать на ваш остров жрецов. Так что вам, мои угрюмые слуги, пора возвращаться домой.

Мок осмотрел свое оружие. И заявил:

— Нет. Мы потребуем встречи с Седьмым. И поединка с ним.

— Глупыш, он не станет с тобой встречаться. Да тебя и близко к Аномандеру Рейку не подпустят. Тисте анди плевать на ваши представления о чести. Вместо поединков они уничтожат вас всех своей магией. Что с них взять? Дети Матери Тьмы издревле отличались безразличием ко всему… Поэтому, мои дорогие, я решила проводить вас домой. Не правда ли, весьма великодушно с моей стороны?

Мок смотрел на нее, молчание затягивалось.

Госпожа Зависть одарила сегулеха ослепительной улыбкой.

На подступах к Баргастовой гряде воинство Белолицых начало распадаться: вначале на племена, затем на семьи, каждая из которых избирала свой путь к родным местам. Хетана шла вместе с Кафалом, держась позади отца и его ближайших сподвижников.

Светило яркое, но нежаркое солнце. С берега, до которого было всего каких-нибудь двести шагов, тянул приятный ветерок. Где-то к полудню Хетана и Кафал нагнали двоих путников. Ни один из них не мог похвастаться ростом, зато оба были крепко сбитыми. Они неспешно шли вдоль берега.

«Вроде похожи на баргастов, но вот только непонятно, из какого клана», — подумала Хетана. Она сразу же заметила, что тело незнакомца сплошь исполосовано шрамами.

— Привет вам, путники! — крикнула женщина.

Оба удивленно обернулись: явно не рассчитывали кого-либо встретить в здешних местах. По их лицам Хетана сразу поняла, что это брат и сестра. Баргастка удовлетворенно хмыкнула.

— Эй, как тебя зовут? — спросила она незнакомца.

— Онос Т’лэнн, — ответил он. И улыбнулся так, что у нее отчаянно заколотилось сердце.

Хетана подошла ближе, кивнула темноволосой спутнице Оноса Т’лэнна, а затем опять уставилась на мужчину и тихо сообщила ему:

— А я вижу больше, чем ты думаешь.

Молодой воин вскинул голову:

— Правда? И что же ты видишь?

— Ну, например, могу определить, что ты уже очень давно не лежал в объятиях женщины. Ну что, угадала?

У него округлились глаза.

«Боги, какие чудесные глаза! Глаза моего возлюбленного».

— Ты права, — сказал он, улыбнувшись еще шире.

«Еще бы, любовь моя, я не была права!»

Эпилог

Паран распахнул ногой дверь. Вошел внутрь, снял с плеча тяжелый мешок, набитый золотыми монетами:

— Эй, Рейст! Куда ты запропастился?

Из сумрака выступил яггут в доспехах, подошел к малазанцу и встал рядом.

— А я решил обосноваться здесь, — сообщил ему Паран.

— И правильно, — проскрежетал в ответ Рейст.

— Хватит уже с меня этого проклятого постоялого двора! Я и так промучился там целых три недели! Больше не могу! Так что волей-неволей набрался смелости, чтобы поселиться в зловещем доме Азата. И могу сразу сказать: дворецкий из тебя никудышный. Придется, приятель, тебя кое-чему научить.

— У входа по-прежнему лежат два тела, — напомнил яггут. — Что ты намерен с ними делать?

— Пока еще не решил. Что-нибудь придумаю. А пока собираюсь потратить часть своих золотых монет. Как говорится: «Меньше имеешь — крепче спишь». Тут ведь сегодня одно заведение открывается. Слышал, небось?

— Нет, Управитель Колоды, я ничего про это не знаю, — отозвался великан в доспехах.

— Серьезно? Хотя что с тебя возьмешь? Короче, я пообещал прийти. Сомневаюсь, правда, что там нынче еще кто-нибудь появится. Ну разве только Крупп и Колл с Мурильо.

— И куда же ты пойдешь, Управитель Колоды?

— Зови меня просто Ганосом. Или Параном. Договорились? Куда я пойду? Да в новую таверну Хватки, куда же еще!

— Я ничего не знаю о…

— Понятное дело, не знаешь, потому я тебе и рассказываю.

— Меня не интересуют подобные места, Ганос Паран, Управитель Колоды.

— Ну и напрасно, Рейст. Тебе же хуже. Между прочим, Хватка с подружкой ухлопали половину своих денег на эту безумную затею.

— Безумную?!

— Ты не знаешь значения этого слова?

— Я слишком хорошо знаю значение этого слова, Ганос Паран, Управитель Колоды.