Память льда

«Забавно. Если вдуматься — император Келланвед тоже ведь был тираном… Хотя, может, я и ошибаюсь, кто их там разберет. Деспотом — несомненно. Самовлюбленным и, пожалуй, даже отчасти безумным…»

Ток оглянулся назад. За ним шли трое сегулехов. Их глаза сверкали из прорезей масок. С возвращением госпожи Зависти отношение сегулехов к нему вновь стало прежним, словно бы неделю тому назад они и не выказывали ему почти дружеского расположения.

«Что-то здесь не так, а что — не пойму. Похоже, все пошло наперекосяк после посещения Низин. Мок явился оттуда с дополнительным узором на маске — ярко-красным следом губной помады. Причем бедняга даже и не подозревает об этом. Интересно, будь я на месте Сену или Туруля, осмелился бы я сказать ему об этом? Да и сама госпожа Зависть изменилась. Эти нескончаемые взгляды в мою сторону, вроде бы мимолетные. Видно, ставки повысились и меня вовлекли в игру, о которой я ничего не знаю. А главное — я понятия не имею, кто же мои противники».

Ток вдруг обнаружил, что госпожа Зависть вновь сбавила шаг и идет рядом с ним.

— Вижу, и ответы Тлена тебя тоже не удовлетворили?

Его спутница поморщилась.

— А тебя самого никогда не интересовало, как рассуждают т’лан имассы? — спросила она.

— Откровенно говоря, не припоминаю, чтобы хоть раз размышлял на эту тему, госпожа.

— Ты же знаешь, у них когда-то были свои боги.

— Скорее духи, а не боги, — поправил ее Ток-младший.

— Хорошо, пусть будут духи. Их духи жили в земле и камнях, в деревьях и животных, на звездах, в воде и даже в их собственной крови…

— Можешь дальше не перечислять. Я уловил суть.

— Ты очень грубо перебиваешь меня, молодой человек. Это так принято среди вашего поколения? Если да — то ничего удивительного, что мир неизбежно катится в пропасть… Так вот, у т’лан имассов были духи, которых теперь уже больше нет, от них остался лишь прах воспоминаний. Понимаешь? Т’лан имассы пережили своих божеств. Это трудно вообразить, но они… сущие безбожники. Их вера превратилась в ничто. Скажи, дорогой, а как ты представляешь себе загробную жизнь?

Ток фыркнул:

— То есть что будет, когда я пройду сквозь врата Худа? Честно говоря, я стараюсь об этом не думать. Много ли проку в таких мыслях? Мы умираем, и наши души отправляются к Худу или к кому-то из его приспешников, и те решают, что делать с ними дальше. Если наши души вообще еще на что-то годны.

— Вот именно, — произнесла госпожа Зависть таким тоном, что по спине юноши пробежал холодок. — А если бы ты узнал, что Худу совершенно не нужна твоя душа? Что она обречена на скитания, вечные и бесцельные? Что она продолжит существовать, лишенная всяческих надежд?

— Ты говоришь правду? Знаешь это наверняка или просто решила меня подразнить?

— Конечно же, я дразню тебя, любовь моя. Откуда мне знать о мрачном мире Худа? Но подумай о внешних проявлениях смерти. О городских кладбищах, о курганах посреди равнины, заброшенных и всеми позабытых. Никому не придет в голову устраивать на кладбищах празднества или плясать на вершинах погребальных курганов. И не потому, что это кощунственно. Подобные места не пробуждают радостных мыслей. Конечно, ты можешь возразить, что в честь Худа тоже проводятся торжества. Тучи мух; жрецы, вымазанные кровью; каркающие вороны; лица приверженцев, густо покрытые пеплом сожженных покойников. Не знаю, как к этому относишься ты, но меня на такой праздник можно разве что на аркане приволочь.

— Тогда тем более стоит сменить тему беседы, госпожа. К чему говорить о том, что неприятно нам обоим?

— Я просто подумала о нашем т’лан имассе и о его соплеменниках.

Ток-младший вздохнул:

— Цель всей их жизни — война с яггутами. Это придает смысл их существованию. Вряд ли т’лан имассы так уж нуждаются в богах, духах или вере. Они живут во имя войны и, пока где-то остается хотя бы один яггут…

— Ты думаешь, где-нибудь еще остались живые яггуты?

— Ну, это вопрос не ко мне. Поинтересуйся у Тлена.

— Я уже спрашивала его об этом.

— И что же?

— Он… не знает.

Услышав подобное заявление, Ток едва не споткнулся. Он замедлил шаг, вперившись единственным глазом в т’лан имасса.

— Быть такого не может!

— Представь себе.

«Неужели и правда не знает? Или просто не захотел отвечать?»

— А если война окончилась? — настаивала женщина. — Чем теперь займутся т’лан имассы?

Ток-младший задумался.

— У них вроде как близится Второе Слияние.

— Допустим. А после него?

— Кхм…

— Думаешь, тогда расе т’лан имассов придет конец? — предположила госпожа Зависть. — И некому будет принять и успокоить их уставшие, истерзанные души…

«Конец?! А ведь не исключено, что она права…»

Малазанец посмотрел на широкую спину Тлена, продолжавшего неутомимо шагать вперед, и сердце его сжалось от предчувствия скорой утраты. Громадной, невосполнимой. Неужели в этой жизни ему суждено изведать только потери?

— Но ты ведь можешь и ошибаться, — упрямо произнес он.

— Могу, — с учтивой улыбкой согласилась госпожа Зависть. — И теперь ты цепляешься за эту мысль. Убеждаешь себя, что я ошиблась, да?

Ток кивнул.

— Но почему?