Память льда

Из глины появились кольчатые черви, кроваво-красные и длинные. Быстрый Бен дал им сползти с ладони и позволил упасть на испещренную письменами поверхность земли.

— Эти черви родом из далеких краев. Они кормятся солью. Во всяком случае, соляные копи вблизи Сетты полны этих тварей, особенно в засушливое время. Они умеют не только пожирать соль. Самую твердую глину эти создания способны превратить в песок. Иными словами, они несут воздух туда, где прежде его не было.

Червяки деловито вгрызались в сухую глину, делая в ней бороздки.

— Они плодятся быстрее, чем личинки мух… Видишь эти знаки? Скоро черви подточат их силу. Наверное, ты уже ощущаешь, как слабеют твои путы.

— Кто ты, смертный?

— В глазах богов, Таламандас, я — такой же неприметный соляной червяк… Так я слушаю твою историю, о древний.

Глава девятая

На субконтиненте Стратем, за южным хребтом гор, что зовутся Корелри, есть обширный полуостров, куда не отваживаются заглядывать даже боги. Там на тысячи квадратных лиг, от берега до берега, простирается громадная площадь. Да-да, именно площадь: я не оговорился, дорогие читатели. Более точного слова мне просто не подыскать… Мысленно вообразите себе темно-серые, почти черные, каменные плиты, не тронутые временем. Волнистые линии темной пыли, крохотные дюны, созданные стонущими ветрами, — только они хоть немного нарушают гнетущее однообразие этого места.

Кто же замостил столь гигантский кусок суши? Следует ли нам верить строкам из древнего фолианта «Блажь Готоса»? Осмелимся ли мы вслед за его автором произнести наводящее ужас имя древних строителей? Если да, то уста наши должны вымолвить: «К’чейн че’малли». Но кем же были эти пресловутые к’чейн че’малли? Одной из коренных рас, как уверяет нас Готос. Расой, исчезнувшей прежде, чем появились яггуты, т’лан имассы и форкрул ассейлы.

Неужели это правда? В таком случае темно-серым плитам должно быть… полмиллиона лет, а то и больше. Однако сие — просто несусветная чушь: таково мнение вашего скромного летописца.

Эсслей Монот, прозванный Сомневающимся. Мои нескончаемые странствия

Скажи, Ток-младший, чем ты измеряешь жизнь? Не молчи, дорогой, мне очень любопытно узнать твое мнение на сей счет. Надеюсь, ты согласишься со мной, что наши дела и поступки — главное мерило жизни?

Ток покосился на спутницу своим единственным глазом:

— Может, ты еще скажешь, что одних добрых намерений достаточно?

— А разве добрые намерения сами по себе не обладают ценностью? — простодушно спросила госпожа Зависть.

— Ну-ну. Я одного только не пойму, кого ты пытаешься сейчас убедить: меня или себя?

Женщина прибавила шагу.

— Какой же ты скучный, — бросила она малазанцу, уходя вперед. — И надменности в тебе через край. Уж лучше я поговорю с Тленом — у него-то настроение не меняется каждую секунду!

«Да уж, этого типа вообще ничем не пробьешь», — подумал Ток.

Однако тут же осознал, что это не так. На прошлой неделе, после встречи с сестрой, которая вновь покинула его, т’лан имасс тоже дал волю чувствам.

«Пожалуй, никто из нас не защищен от мук сердца».

Бывший вестовой Второй армии опустил руку на мускулистую спину Баалджаг. Впереди проступал в дымке зубчатый силуэт горного хребта.

Горы служили естественной границей Паннионского Домина. Госпожа Зависть говорила, что у их подножия находится город со странным названием Оплот. Нет, оно, пожалуй, даже не столько странное, сколько зловещее.

«Чужаков там явно не ждут… Так чего же мы, Худ побери, лезем в самое пекло?»

Дуджек Однорукий объявил войну Паннионскому Домину. Т’лан имасс сообщил Току немало удивительных подробностей из жизни империи религиозных фанатиков. Малазанец не сомневался в правдивости этих сведений и все больше укреплялся в мысли, что старый полководец решил… отомстить за прошлые обиды. Верховный кулак всегда ненавидел тиранию.