Память льда

Вид Даджека поразил их до немоты. Казалось, за день и ночь он прожил десять лет. Спина согнута, рука трясется. — Лейтенант, созовите Сжигателей. Я хочу говорить со всеми.

Хватка махнула рукой пяти солдатам.

— Хорошо. Слушайте меня. Там внизу полфургона годового жалованья. На всю роту, известную как Сжигатели Мостов. Достаточно, чтобы купить каждому имение и идиллию до конца дней. Трайгаллы доставят вас в Даруджистан — в Империи показываться не советую. Мы с Тайскренном и Кулаком Араганом согласились, что ни один Сжигатель не вышел из той крепости. Нет, молчите, солдаты — этого хотел Вискиджек. О Худ! Он и для себя этого хотел. Уважайте это.

Кроме того, у вас есть последнее задание — и оно ведет в Даруджистан. Трайгаллы доставили кого-то. Сейчас он под заботой алхимика Барука. Человек этот плох — ему может понадобиться ваша помощь. Помощь малазан. Солдат. Сделайте для него все, что сможете. Когда решите, что больше ничего не сделать, уезжайте куда угодно.

Даджек помедлил, не сводя с них глаз. — Это все, Сжигатели. Трайгаллы ждут вас. Капитан, погодите — у меня есть к вам личный разговор. О, Хватка! Пришлите сюда Верховного Мага Быстрого Бена.

Хватка мигнула. — Верховного Мага?

Даджек поморщился: — Этому ублюдку больше не удастся скрываться. Тайскренн настаивал.

— Слушаюсь, сэр.

Паран смотрел в спины спускающимся солдатам. Даджек провел слабой рукой по лицу, отвернулся. — Пройдемся, капитан.

— Хорошо сделано, сэр.

— Нет. Но это все, что я смог, Ганоэс. Не хочу, чтобы последние Сжигатели погибли на каком-то поле, у какого-то неизвестного, но стойкого городка. Я забираю в Семиградье все, что осталось от моей армии — на подмогу адъюнкту Таворе. Приглашаю и вас…

— Нет, сэр. Лучше не надо.

Даджек кивнул, словно ожидал этого. — Там есть дюжина столбиков и для вас. Так что идите к своей роте. Благословляю. Вас сочтут среди безвозвратных потерь.

— Благодарю, Верховный Кулак. Не думаю, что рожден солдатом.

— Ни слова больше, капитан. Думайте о себе что угодно, но мы по — прежнему видим в вас благородного.

— Благородного…

— Не в том смысле. Ганоэс, это звание, которое надо заслуживать. Единственное, какое имеет ценность. Ибо в этом веке, в эту эру его заслужили слишком немногие.

— Ну, сэр, позволю себе вежливо не согласиться. Если я чему-то научился за эту кампанию, Верховный Кулак… так только тому, как снова и снова оказываться превзойденным окружающими.

— Идите, Ганоэс Паран, возвращайтесь к друзьям — Сжигателям.

— Слушаюсь, сэр. Прощайте, Верховный Кулак.

— Прощайте.

Спускаясь по склону, Паран споткнулся, но успел удержать равновесие. Мои друзья, сказал он… да, пусть и на краткое время, но это было так…

Я этого добился.

* * *

Не обращая внимания на мрачнолицых солдат, Тук — Анастер — спешился перед выделенной ему палаткой. Да, я помню Анастера, и это тело — его тело. Но и все. Он откинул полог. Отыскал фляжку эля, спрятал в мешок, закинул мешок за плечо и поспешил наружу.

Когда садился в седло, кто-то подошел к нему.

Тук нахмурился. Это не тенескоури и не Серый Меч. Выглядит под всеми этими рваными мехами Баргастом.

Весь в шрамах — больше боевых отметин, чем Тук видывал на одном человеке. И все же в глазах довольство. Благородное лицо, юноша не более двадцати лет от роду, тяжелые скулы, длинные черные волосы без всяких фетишей и косичек. Карие глаза внимательно смотрели на Тука.

Он никогда не встречал этого человека. — Привет. Чего-то желаете? — спросил он, торопясь уехать.

Человек покачал головой. — Я только хотел поглядеть на тебя, увидеть, что с тобой все хорошо.

Он считает меня Анастером. Наверное, старый друг — хотя не из лейтенантов, я их помню. Ну, не буду его разочаровывать. — Спасибо. Все хорошо.

— Я рад. — Молодой человек улыбнулся и коснулся ноги Тука. — Я ухожу, брат. Знай, что ты останешься в моей памяти. — Улыбаясь, повернулся и пошагал, расталкивая удивленных Серых Мечей, куда — то на север.

Тук уставился ему вслед. Что-то… что-то в походке…

— Смертный Меч…

Тук схватил поводья. — Не сейчас! Потом. — Развернул лошадь кругом. — А ну-ка, старая кляча, посмотрим на твой галоп. — И вбил пятки в лошадиные бока.

* * *

Сестра ждала его на опушке. — Все?

— Все.

Они прошли под сень деревьев. — Я потеряла тебя, брат.

— А я тебя.

— Без меча…

— Да, без меча. Думаешь, он мне понадобится?

Она прижалась к нему: — Не больше, чем раньше.

— Наверно, ты права. Мы отыщем себе заварушку.

— Гряда Баргастов. Кремень цвета крови — конечно, я вложу чары для сохранения от поломки.

— Как и раньше, сестра.

— Так давно.

— Да, очень давно.

* * *

Под непроницаемыми взорами двух братьев Леди Зависть освободила Мока от чар бесчувственности. Третий медленно приходил в себя. Глаза под маской моргали от боли. — Ну вот, — промурлыкала она. — Ты слишком многое перенес, не так ли?

Мок с трудом сел, взор отвердел. Он отыскал глазами братьев.

Леди Зависть также оценивающе поглядела на Сену и Туруле. Вздохнула: — Да, это зрелище. Они страдали в твое отсутствие, Третий. Но и ты, — заметила она, — выглядишь не лучше! Должна сообщить, Мок, что твоя маска треснула.