Память о мечте

Плотники творили чудеса,
Возводили и мосты, и храмы,
И текла сосновая слеза
На распил крестообразной рамы.

Чудеса творили кузнецы,

Кружева сплетали из металла,
И подкованные жеребцы
Мчались так, как птица не латала.

Им любой заказ в работе прост —

Был бы смысл да толика таланта —
И для казни сколотить помост,
И сработать цепь для арестанта.

Для чего перебирать слова?

Все равно не обнаружишь сути…
Плачет безутешная вдова,
Проклиная палача и судей.

Палач

Нет, он не убивал и не казнил —
Он честно, до усталости работал,
И смахивал ладонью капли пота,
Как будто бы пахал или косил.

Потом он шел домой, в семейный круг,

Чуть семеня и чуть сутуля спину,
Потом по голове он гладил сына,
И голова не падала из рук.

Он в меру пил, без люминала спал,

Не помня крови и не слыша плача,
Спокойных глаз ни от кого не пряча,
Листал юмористический журнал.

Не будет безработным он. Пока

Привычный приговор выносит кто-то,
И гулки площади, как эшафоты,
И шея ненадежна и тонка.

Песенка о Дон-Кихоте

Сеньору Сервантесу некогда,
Исполнен смятения взгляд:
Героя, рожденного некогда,
Все чаще берут напрокат.

Он снова проходит инстанции,

Хотя заработал покой.
И пишет писатель квитанции
Дрожащей посмертно рукой,

А шарик все крутится, вертится,

И каждый приходит просить:
– Хочу одолжить ваши мельницы,
Чтоб мне Дон-Кихотом прослыть!

Пожизненно в употреблении

Бессмертный герой Дон-Кихот,
Его размножают делением —
И все Дульцинеи не в счет.

Политики или наркотики

Мифических мельниц сильней.
И бродят в стихах Дон-Кихотики,
Как будто в театре теней.

Пока по инерции вертится

Вселенское веретено,
Как мамонты, вымерли мельницы,
А новых не строят давно.

И в ножнах ржавеют мечи мои,

И нет безрассудных атак…
Не выдержав гонки с машинами,
Ушел Россинант в зоопарк.

Для рыцарей есть резервации,

Где застят заборы зарю…
И все же сеньору Сервантесу
Я так же, как все, говорю:

– Хочу одолжить ваши мельницы,

Чтоб мне Дон-Кихотом прослыть… —
Но это такая безделица,
Что даже неловко просить.

Тиль Уленшпигель