Память света

— Да вот решил, что кафтанчик можно будет выгодно продать, — ответил Гилл без малейшего смущения в голосе.

— Значит, ты меня просто ограбишь?

— Совершенно верно, — кажется, Гилл слегка смутился: — А что?

Громилы вошли в комнату, настороженно рассматривая Ранда. В руках у них были дубинки.

— А как же закон? — спросил Ранд.

— Разве есть закон, запрещающий грабить? — покачав головой, ответил Гилл. — Как тебе это даже в голову взбрело? Если кто-то не в состоянии защитить свою собственность, то с какой стати ему ее оставлять? Если кто-то не в состоянии защитить собственную жизнь, то на кой она ему?

Гилл подал громилам знак, но Ранд спеленал их потоками Воздуха.

— Ты отобрал у них совесть, верно? — тихо спросил Ранд.

При виде использованной Единой Силы у Гилла глаза полезли на лоб, и он рванулся к двери. Ранд и его для верности связал жгутами Воздуха.

— ЛЮДИ, СЧИТАЮЩИЕ СЕБЯ УГНЕТЁННЫМИ, ОДНАЖДЫ ВОССТАНУТ. Я ЖЕ ОТНИМУ У НИХ НЕ ТОЛЬКО ВОЛЮ К СОПРОТИВЛЕНИЮ, НО ДАЖЕ СОМНЕНИЕ В ТОМ, ЧТО ПРОИСХОДИТ НЕЧТО НЕПРАВИЛЬНОЕ.

— Значит, ты оставишь их без сострадания? — спросил Ранд, вглядываясь в глаза Гилла. Хозяин и трое его подручных казались напуганными до смерти. И никакого раскаяния. Ни малейшего намека на него.

— В СОСТРАДАНИИ НЕТ НЕОБХОДИМОСТИ.

Ранд ощутил смертельный холод:

— Это отличается от того мира, который ты показывал прежде.

— ТО, ЧТО Я ПОКАЗЫВАЛ ПРЕЖДЕ — МИР, КОТОРЫЙ ОЖИДАЮТ ОТ МЕНЯ ЛЮДИ. ЗЛО, С КОТОРЫМ, КАК ОНИ ДУМАЮТ, ОНИ СРАЖАЮТСЯ. НО Я СОЗДАМ МИР, В КОТОРОМ НЕТ ДОБРА И ЗЛА. В КОТОРОМ ЕСТЬ ТОЛЬКО Я.

— А твои слуги, те, кого ты называешь Избранными, об этом знают? — прошептал Ранд. — Они считают, что сражаются, чтобы стать повелителями и править миром, созданным по собственному разумению. А взамен ты им дашь вот это. Тот же мир… только без проблеска Света.

— ЕСТЬ ТОЛЬКО Я.

Мир без Света. Без любви к ближним. Ранд содрогнулся от ужаса. Это была одна из вероятностей, которую в случае победы мог предпочесть Темный. Не обязательно, что он выберет именно эту, или что все так и будет, но… О, Свет! Это ужасно. И гораздо ужаснее мира пленников, или темного мира с выжженной землей.

Вот где настоящий кошмар. Это был полностью искаженный мир, из которого удалили всю красоту, оставив лишь внешнюю оболочку. Симпатичную, но всего лишь скорлупу.

Ранд скорее бы предпочел провести тысячу лет в муках, сохраняя в себе крупицу надежды на лучшее, чем прожить даже мгновение в мире, лишенном Света.

Взбешенный, он обернулся ко тьме. Она уже поглотила дальнюю стену комнаты и продолжала увеличиваться в размерах.

— Ты совершил ошибку, Шайи’тан! — выкрикнул он в ничто. — Ты считаешь, что заставил меня отчаяться? Думал, что пошатнул мою волю? Клянусь, этого не будет! Это лишь придает мне уверенности в борьбе!

Внутри Темного что-то громыхнуло. С криком Ранд вырвался наружу, усилием воли разрушая темный мир лжи и бесчувственных убийц. Тот распался на нити, и Ранд вновь оказался вне времени, окруженный колышущимся Узором.

— Значит, ты открыл мне свое истинное лицо? — спросил Ранд в пустоту, собирая рассыпанные нити. — Теперь я покажу тебе свое, Шайи’тан. У этого Мира без Света, который ты собираешься создать, есть противоположность. Мир без Тени.

* * *

Мэт зашагал прочь, стараясь унять гнев. Туон и в самом деле на него разозлилась! Свет. Она ведь вернется, когда понадобится ему, она же не собирается поступить иначе?

— Мэт? — позвала догнавшая его Мин.

— Ступай с нею, — сказал Мэт. — И ради меня, Мин, присматривай за ней.

— Но…

— Ей не нужна твоя защита, — продолжил Мэт. — Она сама сильная. Проклятый пепел, это так и есть. Но за нею нужно приглядывать. Она меня беспокоит, Мин. Как бы там ни было, а мне нужно выиграть эту проклятую войну. Я не могу делать это, одновременно бегая за ней. Так ты присмотришь за ней? Пожалуйста!

Мин остановилась и внезапно его обняла:

— Удачи тебе, Мэтрим Коутон.

— И тебе удачи, Мин Фаршав, — ответил Мэт. Он выпустил ее из объятий и забросил на плечо свой ашандарей. Шончан начали покидать Дашарский холм, оттягиваясь к Эринин, прежде чем совсем покинуть Поле Меррилора. Демандред должен позволить им уйти, иначе будет дураком, не сделай он этого. Кровь и проклятый пепел! Во что Мэт ввязывается? Он только что отпустил добрую четверть своей армии.

«Они еще вернутся», — подумал Мэт. Если его авантюра сработает. И если выпадут нужные ему кости.

Вот только эта битва не была игрой в кости. Слишком много нюансов по сравнению с костями. Если с чем и сравнивать, то скорее с игрой в карты. А в карты Мэт обычно выигрывал. Обычно.

Справа от него группа шончан в темных доспехах двинулась к переднему краю.

— Эй, Карид! — крикнул Мэт.

Огромный мужчина наградил его мрачным взглядом. Вдруг Мэт понял, каково приходится металлической заготовке, когда на нее смотрит Перрин, замахиваясь молотом. Карид подошел, похоже с трудом сохраняя спокойствие на лице, но Мэт чувствовал, что внутри солдата грохочет буря.

— Спасибо, — холодно ответил Карид, — за помощь в защите Императрицы, да живет она вечно.