Памяти Пушкина

Пересмотр частных вопросов о Пушкине, не только отдельных произведений его, но и влияния, под которыми развивался поэт, характеризует изучение историков литературы нашего времени. Такова интересная брошюра г. Сиповского «Пушкин, Байрон и Шатобриан (Из литературной жизни Пушкина на юге)» (СПб.,1899 г.). Автор с обычной смелостью и удачей выступает против установившихся голословных утверждений о влиянии Байрона на Пушкина и указывает на большее влияние Шатобриана, настроение которого овладело нашим поэтом, «подсказывая ему меланхолические мотивы тоски и разочарования не только при создании поэмы «Кавказский пленник», но и некоторых лирических произведений более ранней эпохи».

Обращаемся теперь к трудам академика Л.Н. Майкова по изучению Пушкина, связанным с академическим изданием «Сочинений Пушкина», том первый которых явился на днях в великолепном издании, обнимающем «Лирические стихотворения 1812–1817 гг.». Ряд статей автора, посвященных предварительному изучению Пушкина, соединен в двух «историко-литературных очерках» 1895 года и 1899 года, первый под названием «Историко-литературных очерков», второй – «Пушкин, биографические материалы и историко-литературные очерки». Содержание первого издания составляют: Бессарабские воспоминания Вельтмана и его знакомство с Пушкиным, Из сношений Пушкина с H. Н. Раевским, Воспоминания Шевырева о Пушкине, Пушкин о Батюшкове, О поездке Пушкина на Кавказ в 1829 г., Пушкин и Даль, О стихотворениях Пушкина «Туча» и «Аквилон». Содержание нового сборника «Пушкин» включает некоторые предшествующие статьи и еще новые: Молодость Пушкина по рассказам его младшего брата, записки Пущина о дружеских связях его с Пушкиным, А.Н. Вульф и его дневник, Воспоминания Марковой-Виноградской (Керн), Князь Вяземский и Пушкин об Озерове (по материалам Остафьевского архива), Знакомство Пушкина с семейством Ушаковых (1826–1830), Наталья Кирилловна Загряжская. С обычной обстоятельностью и проникновением в новые материалы автор дает интересное объяснение среды, в которой жил поэт, и объясняет нам действительное течение жизни Пушкина в своеобразных условиях современной ему жизни. Все это является необходимым объяснением тех случайных, нередко анекдотических крайностей, в которых до сих пор рисовалась жизнь и деятельность Пушкина. Действительно, будущему биографу поэта предстоит изобразить жизнь поэта в такой обстановке русской жизни, которая уже ушла от нас в глубь прошлого. Воскресить это прошлое, хотя бы в существенных чертах, – значит объяснить личность великого поэта. Так изменились условия изучения Пушкина со времени его первых критиков. Для Белинского достаточно было проникнуть в идеи печатных произведений Пушкина; для последующих критиков его понадобились справки с воспоминаниями и письмами; далее стали изучать секретные материалы цензуры сочинений Пушкина; наконец, теперь восстановляются личности выдающихся современников поэта в их отношениях. Действительно, как выразился кто-то, биография Пушкина будет картиной умственной жизни русского общества первой половины настоящего столетия, по крайней мере до 50-х годов. Не будем останавливаться, чтобы не увеличивать размеров наших кратких заметок, писанных не при особенно благоприятных условиях, разбором других книг и статей, например Педагогического сборника г. Острогорского, г. Бороздина и др. Извиняемся перед читателями за библиографический характер наших заметок, притом далеко не полный. Критика Пушкина во всем объеме своем и войдет и входит в издание его Сочинений, предпринятое Императорской академией наук в том же направлении, как издание Сочинений Державина. Нельзя не порадоваться появлению II тома Сочинений Пушкина. Но пока будет доведено до конца это издание – национальное и, конечно, обещающее новое развитие науки русской литературы, как не раз уже было при изучении великого русского поэта, – думаем, что и случайные заметки обозревателя главных направлений в изучении Пушкина, в отношении к нему русских поклонников, будут приняты со снисхождением к тому, что уже сказано нами о Пушкине ранее.