Читаем Памятники поздней античной поэзии и прозы II-V века полностью

Лар. Сам ты, Кверол, убирайся со своим брюзжанием!

Кверол. Неужели не изменится горькая судьба моя?

Лар. Никогда, пока ты жив!

Кверол. Значит, нет на свете Счастливцев?

Лар. Есть, но не те, о ком ты думаешь.

Кверол. Как? Вот я покажу тебе человека здорового и богатого, — и ты не скажешь, что он счастлив?

Лар. Что такое богатство, ты знаешь. Ну, а что такое здоровье?

Кверол. Это если тело крепкое.

Лар. Ну, а если душа больна?

Кверол. Вот уж этого не знаю.

Лар. Ах, Кверол, Кверол, только тело слабым вам и кажется; а насколько его слабей душа! Надежда, страх, желанье, алчность, отчаяние не дают ей быть счастливой. Что, если на лице у человека одно, а на душе другое? Что, если он на людях весел, а у себя в дому грустит? Не говорю о более важном: но что, если он не любит жену? что, если слишком любит жену?

Кверол. Если нет на свете счастливых, значит, нет и праведных?

Лар. И на это я отвечу. Я согласен, есть на свете люди, почти праведные, но они-то как раз и есть самые несчастные. Что еще узнать ты хочешь?

Кверол. Клянусь, больше ничего. Оставь уж мне мою судьбу, коли лучше ничего не найти.

Сцена 4

Кверол, Сарданапал, Сикофант

Сарданапал. Тише: вот он. (Громко, притворяясь.) О, послушать бы мне человека, с которым я только что встретился! Знал я магов, знал математиков, а такого — никогда. Вот что значит предсказатель! не то, что всякие шутники.

Кверол (в стороне, про себя). О каком это предсказателе говорят они?

Сарданапал. Небывалое дело видел своими глазами я. Только лишь он тебя приметит, сразу назовет по имени, а потом перечислит и родителей, и домочадцев, и рабов, словно сам с ними знаком. И расскажет все, что ты делал на своем веку, и все, что будешь делать впредь.

Кверол. Поистине чудный незнакомец. Это стоит внимания.

Сарданапал (Сикофанту). Слушай: давай-ка подойдем к нему под каким-нибудь предлогом. Ах я глупый, ах неразумный, что сразу с ним не поговорил!

Сикофант. Клянусь, и я не прочь, да знаешь, у меня нет времени.

Кверол. Отчего бы не разузнать всего? (Подходя.) Привет, приятели!

Сикофант. Привет и тебе, приветствующий.

Кверол. Что у вас? Какая-то тайна?

Сарданапал. Для людей тайна, для мудрых не тайна.

Кверол. Слышал что-то я о маге.

Сарданапал. Точно: речь шла о человеке, который все предсказывает. Да не знаю, кто он такой.

Кверол. А такие бывают?

Сарданапал. Еще бы! Так вот. Сикофант, как я сказал, ради тебя же и твоих же прошу тебя: пойдем к нему со мной!

Сикофант. Только что я тебе ответил, что и сам бы рад пойти, кабы время было.

Сарданапал. Погоди немножко!

Кверол. Приятель, я прошу, не торопись. Мне ведь тоже интересно, что это за человек, о котором вы говорили.

Сикофант. Вот еще, словно уж и дела у меня другого нет! Дома давно меня ждут друзья и родственники.

Сарданапал. Вот уж человек упрямый и неподатливый! Погоди, говорю, не ждут тебя ни друзья, ни родственники.

Кверол (Сарданапалу). Друг, прошу: если вы не против, то и я с вами пойду к нему, посоветуюсь.

Сарданапал. Только как бы он не зазнался, увидев стольких просителей.

Сикофант (Сарданапалу). Дело, дело! Искал ты спутника, вот тебе спутник, так отстань же от меня.

Кверол (Сарданапалу). Приятель, слушай: если ему охота, пусть уходит, а мы с тобой вдвоем пойдем.

Сарданапал. Нет, без него мы не обойдемся: он ведь видел и знает человека этого.

Кверол (Сикофанту). Окажи нам, друг, услугу в нашем положении!

Сикофант (показывая на Сарданапала). Клянусь Геркулесом, он сам его знает лучше меня и ближе меня!

Кверол. Так хотя бы расскажите, кто он и откуда он?

Сикофант. Слышал, что звать его Мандрогеронтом; больше не знаю ничего.

Кверол. Замечательное имя! Сразу чувствуется маг.

Сикофант. Он сперва расскажет о прошлом; если не к чему будет придраться, то откроет и будущее.

Кверол. Вот поистине великий человек! И ты не хочешь с ним поговорить?

Сикофант. И хотел бы, да времени нет.

Кверол. Уж окажи друзьям услугу, а за это требуй от нас, чего хочешь.

Сикофант. Ладно, идет: пусть будет так, коли вы хотите. Но послушайте, что я скажу: люди такого сорта — обманщики.

Кверол. Вот и я хотел сказать о том же. Он ведь ходит без жезла и без толпы приспешников!

Сикофант (показывая на Сарданапала). Ха, ха, ха! клянусь Геркулесом, вот у кого спросить бы совета этому любопытному!

Сарданапал. Пусть он брешет, сколько угодно: мне до речей его дела нет.

Сикофант. Если хотите, давайте, я первый расспрошу его на все лады и все повыведаю. Если он мне на все ответит, будьте уверены: это прорицатель или маг.

Сарданапал. Славно придумано. Но вот и сам он идет: как я хотел, так и сделалось. Что за величие в походке, что за важность на лице!

Сцена 5

Кверол, Мандрогеронт, Сикофант, Сарданапал

Кверол. Привет, Мандрогеронт!

Мандрогеронт. И вам привет.

Кверол. Будь здоров, о жрец величайший, заслуживший хвалу и почет!

Сикофант. Знаешь, Мандрогеронт, о чем хотели мы спросить тебя?

Мандрогеронт. О чем? Может быть, и знаю.

Сикофант. Мы хотим кой-каких спросить советов и познакомиться с твоей великой мудростью.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Метафизика
Метафизика

Аристотель (384–322 до н. э.) – один из величайших мыслителей Античности, ученик Платона и воспитатель Александра Македонского, основатель школы перипатетиков, основоположник формальной логики, ученый-естествоиспытатель, оказавший значительное влияние на развитие западноевропейской философии и науки.Представленная в этой книге «Метафизика» – одно из главных произведений Аристотеля. В нем великий философ впервые ввел термин «теология» – «первая философия», которая изучает «начала и причины всего сущего», подверг критике учение Платона об идеях и создал теорию общих понятий. «Метафизика» Аристотеля входит в золотой фонд мировой философской мысли, и по ней в течение многих веков учились мудрости целые поколения европейцев.

Аристотель , Аристотель , Вильгельм Вундт , Лалла Жемчужная

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Современная русская и зарубежная проза / Прочее / Античная литература / Современная проза
Астрономия
Астрономия

Мифолого-астрономический трактат, дошедший до нас под именем Гигина, получил название «Астрономия». В рукописях название либо отсутствует, либо встречается в разных вариантах: de astrologia, de ratione sphaerae, astronomica. Первые издатели озаглавили трактат «Поэтическая астрономия». Время его написания относят ко II в. н. э. Об авторе ничего не известно, кроме имени; ему, по всей вероятности, принадлежит и сочинение Fabulae — краткое изложение мифов (также издано в «Античной библиотеке»)«Астрономия» не носит сугубо научный характер, изложение различных вариантов звездных мифов явно превалирует над собственно астрономической тематикой, причем некоторые варианты встречаются только в изложении Гигина. Трактат оказал большое влияние на последующие поколения ученых и писателей, неоднократно комментировался и переводился на все языки. Впервые предпринимаемый перевод на русский язык сочинения Гигина станет заметным событием для всех интересующихся античной наукой и культурой.

Гай Юлий Гигин

Античная литература
Платон. Избранное
Платон. Избранное

Мировая культура имеет в своем распоряжении некую часть великого Платоновского наследия. Творчество Платона дошло до нас в виде 34 диалогов, 13 писем и сочинения «Определения», при этом часть из них подвергается сомнению рядом исследователей в их принадлежности перу гения. Кроме того, сохранились 25 эпиграмм (кратких изящных стихотворений) и сведения о молодом Аристокле (настоящее имя философа, а имя «Платон» ему, якобы, дал Сократ за могучее телосложение) как успешном сочинителе поэтических произведений разного жанра, в том числе комедий и трагедий, которые он сам сжег после знакомства с Сократом. Но даже то, что мы имеем, поражает своей глубиной погружения в предмет исследования и широчайшим размахом. Он исследует и Космос с его Мировой душой, и нашу Вселенную, и ее сотворение, и нашу Землю, и «первокирпичики» – атомы, и людей с их страстями, слабостями и достоинствами, всего и не перечислить. Много внимания философ уделяет идее (принципу) – прообразу всех предметов и явлений материального мира, а Единое является для него гармоничным сочетанием идеального и материального. Идея блага, стремление постичь ее и воплотить в жизнь людей – сложнейшая и непостижимая в силу несовершенства человеческой души задача, но Платон делает попытку разрешить ее, представив концепцию своего видения совершенного государственного и общественного устройства.

Платон

Средневековая классическая проза / Античная литература / Древние книги