Памятники поздней античной поэзии и прозы II-V века

(XLVI, 240-271)

Кадм сокрушенный внимал похвальбе Агавы безумной.

Слово такое он молвил, его прерывая слезами:
"Зверя убила какого, Агава, несчастное чадо?
Зверя убила какого? Его ты во чреве носила!
Зверя убила какого? Ведь он — Эхионово семя!
Глянь же на льва твоего! Его, малютку, нередко
С радостью Кадм поднимал, рукой лаская питомца.
Глянь же на льва твоего! Качала Гармония часто
Этого зверя в объятьях, а ты его грудью кормила.
Сына зовешь ты теперь, чтоб пред ним похвалиться победой?
250 Как же позвать мне Пенфея, чью голову ввысь ты возносишь?
Как мне, откуда позвать? Его ты, не зная, убила.
Глянь на убитого зверя — ты сына узнаешь родного!
Это ль твой дар, Дионис, за то, что тебя воспитал я?
Это ли свадебный дар, нам с Гармонией посланный Зевсом?
Нет, мне Уранова дочь[81] и Арес этот дар ниспослали!
Скрылась в пучине Ино́, сожжена Кронидом Семела,
Плачет давно Автония о смерти рогатого сына,
Ныне ж единое чадо Агава, не зная, убила;
Где-то в изгнанье скорбит Полидор, мой младший питомец.
260 Я лишь один остаюсь, я — труп не умерший; куда же
Ныне пойду я? Загублен Пенфей, Полидор — на чужбине.
Где мне приюта искать? Киферон, я тебя проклинаю!
Внуков обоих убил ты, опору бессильного Кадма, —
Тело Пенфея хранишь, Актеона останки скрываешь".
Кадма услышавши речь, застонал Киферон седовласый;
Хлынули слезы его потоками струй родниковых,
И зарыдали дубы, и напев погребальный запели
Нимфы и девы Наяды. Над стонами Кадма седого
Сжалился сам Дионис; и на лике его беспечальном
270 Слезы смешались с улыбкой; и разум вернул он Агаве,
Чтобы могла свое горе постичь и Пенфея оплакать.

V. СМЕРТЬ ЭРИГОНЫ