Памятники русской архитектуры и монументального зодчества

В планах церквей второй четверти XIX в. по-прежнему выделяется ядре храма и подчеркивается его поперечная ось (церковь Петра и Павла в Клинцах, № 137), но тенденция к двухосной симметрии ощущается гораздо слабее. Все чаще форма алтаря и его размеры не соответствуют боковым выступам пространственно-планировочного креста; все больше удлиняется трапезная, оставаясь все же уже, чем ядро храма.

Отход от классицизма проявляется и в возрождении граненых алтарей (церкви в Понуровке (№ 132), Лысом (№ 142), Горчаках (№ 147), Лубошеве (№ 148); приделы храма в с. Селец, № 150). Снова появляется и трехапсидный алтарь (Голубея, № 144). По сторонам четверика устраиваются приделы с алтарными выступами, отчего и здесь возникает подобие трехапсидности (Селец, № 150).

Почти до конца 1830-х годов среди завершений храмов решительно преобладали ротонды, которые в последующем десятилетии сменило одноглавие.

Для второй четверти XIX в. широкие восьмерики совершенно нетипичны. Датированная 1826 г. деревянная церковь в с. Синин (№ 121), которую завершает низкий восьмерик, неразрывно связана с зодчеством первой четверти века, от которой освящение храма отстало лишь на год.

Шатровые храмы и колокольни, которые в этот период стали распространяться в русском церковном зодчестве благодаря проектам Тона[334], на территории Брянщины еще не встречаются[335].

Объемные схемы всех колоколен этого времени унаследованы от классицизма (кроме более архаичной колокольни с восьмериковыми ярусами в с. Курчичи, № 131). Даже при Петропавловской церкви в Клинцах (№ 131), целиком принадлежащей стилизаторскому направлению, объемы колокольни сохраняют простоту форм, свойственную предыдущему периоду. Слагаются колокольни почти всегда из ярусов прямоугольного плана (редкое исключение — цилиндрический верхний ярус в Барышье, № 129). Становится совсем нехарактерным контрастное сочетание ярусов (исключение — колокольня в Селечне, № 123).

Одновременно с новыми формами в архитектуру периода эклектики пришли новые материалы. На Брянщине, где особое развитие получили чугунолитейная промышленность и стекольное производство[336], в 1848 г. была построена церковь из чугунных слитков, а в 1855 г. в ней сооружен хрустальный иконостас с иконами из латуни[337].

В третьей четверги XIX в. классицизм окончательно сдает свои позиции стилизаторству. Последние намеки на классицизм в церковных зданиях, не связанных со стилизаторством (как, например, в с. Тулуковщина, № 184), исчезают в самом начале периода (портик деревянной церкви в Добродеевке, № 152). Более консервативными остаются колокольни с отзвуками классицизма в кубичности ярусов и с отголосками барокко в криволинейных кровлях (колокольня Ильинской церкви в Почепе, № 164). Под воздействием новых стилистических тенденций шатер, вернувшийся в архитектуру церквей, появляется и в колокольнях (Богоявленская церковь в Стародубе (№ 113), Чудомихайловская церковь в Новозыбкове (№ 119), церковь в Семешкове (№ 111)).

Среди храмов этого времени, дошедших до нашего времени, почти половина лишена завершающих объемов. В завершении остальных построек явно преобладают технологически простые формы. Предпочтение круглым объемам граненых, ускоряющее и удешевляющее строительство, придавало облику храмов и колоколен то хмурую отчужденность, то угловатую легковесность.

Гармоничная соразмерность частей, скрывавшая реальный вес кладки, осталась в прошлом вместе с другими приемами классицизма. Интересно, что в эту эпоху реакции на идеалы и формы классицизма на Брянщине почти не встречается пятиглавие, с которым легче всего было бы связать насаждение православного догматизма. Даже Покровский собор в Брянске (№ 174) был завершен не пятиглавием, а малым восьмериком под шлемовидным покрытием.

Восьмерики возрождаются как в малом, так и в широком вариантах. В первом случае они чаще напоминают украинскую архитектуру (надстройки над церковью Анны в Погаре (№ 168) и над храмом в Новых Посудичах (№ 166)), во втором — формы русского зодчества петровской эпохи (Чудомихайловская церковь в Новозыбкове, № 179).

Шатровые завершения храмов (кроме шатра на церкви с. Лобки, возведенной в 1675 г. и капитально перестроенной в 1864 г. (№ 176)) не обнаруживают органичной связи с более древней архитектурой и целиком порождены поверхностной имитацией старины в тоновских проектах (Рассуха, № 172), Семешково, № 177).

Можно видеть особенность местной архитектуры в том, что для нее источником стилизаторства служит не русское допетровское и не византийское зодчество, а строительство XVIII в. на стыке Украины с Россией, причем возрождение барочных форм проявляется не только в объемах, но и в фасадном декоре (Никольско-Вознесенская церковь в Злынке, № 182).