Памятники средневековой латинской литературы IV-IX веков

14. Этот враг из всех врагов самый свирепый. Нападает он неожиданно, ускользает, коль ждешь его; ты наготове, он не готовится, беспечных поражает; проследит, коль преследует, коль бежит, убегает. К тому же кораблекрушения его изощряют, а не страшат. Борьбу с морем саксы не только хорошо знают, но сдружились с нею. Ибо, если даже буря и мешает их нападению, то она и не дает увидеть собирающихся напасть, и они средь волн и грозных подводных камней весело переносят опасности в надежде на внезапную высадку.

15. Кроме того, прежде чем поднять паруса для возвращения с материка на родину и вытащить с чужого дна цепкие якоря, у них есть обычай умерщвлять в жестоких и равных для всех мучениях каждого десятого из пленников, обычай тем более мрачный, что основан на суеверии; при этом несправедливая смерть обреченной на гибель толпы оправдывается справедливым жребием. Такими жертвами они исполняют обеты; и не столько очищенные этим жертвоприношением, сколько оскверненные святотатством, они думают, совершая нечестивое убийство, что поступают благочестиво, если более требуют с пленника мучений, чем выкупа.

16. Вот почему я многого боюсь, разного опасаюсь, хотя еще большее должно бы, наоборот, меня ободрять: во-первых, ты выступаешь под знаменами народа-победителя; затем, люди мудрые, к числу которых ты по праву относишься, никогда, я уверен, не поступают опрометчиво; в-третьих, что касается верных, но отдаленных друзей, они часто беспокоятся даже о безопасном, так как того, что происходит вдали от них и внушает им сомнения, они склонны бояться и предугадывать всякие неудачи.

17. Но ты скажешь, пожалуй, что нечего так опасаться того, чего я так страшусь. Это, правда, справедливо; но не ложно и то, что мы больше беспокоимся за тех, кого сильнее любим. Ради этого, однако, я умоляю, как можно скорее осчастливь меня известиями о себе и уйми мое тоскливое волнение. Ибо никогда не смогу я перестать с ужасом думать о бедах, грозящих в пути друзьям, притом еще получившим приказ идти в сражение, пока не буду иметь благоприятных о них известий.

18. Я послал тебе по твоей просьбе логисторика Варрона и хронографа Евсевия; если дойдет до тебя их напильник, то, или в перерыве между стражами, поскольку ты на военной службе, или если случится тебе быть свободным, ты сможешь, почистив оружие, воспользоваться этим для того, чтобы снять со своих уст ржавчину речи. Будь здоров.

Сальвиан

Какие-либо определенные биографические сведения об этом писателе отсутствуют. Время написания главного его сочинения «О мироправлении божьем» относят обычно к самой середине V в. (439—450 гг.). Исходя из того, что произведение это принадлежит перу зрелого человека и писателя, предполагают, что Сальвиан родился либо в самые последние годы IV, либо в начале V в. Дожил Сальвиан, по-видимому, до глубокой старости, поскольку Геннадий в своем каталоге «О знаменитых людях» (гл. 68), датируемом 490—495 гг., сообщает, что он был еще в живых.

Место рождения Сальвиана спорно. Несколько ранних комментаторов считали, что он родился в Африке. Они ссылались на отдельные места «Мироправления» (VII, 12—13 и др.). Однако другие места этого сочинения, особенно же VI книга, заставляют предположить, что он родился скорее где-то вблизи Рейна — в Трире или в Кёльне. Родители его принадлежали, по-видимому, к галло-романской аристократии. Судя по его сочинениям, он хорошо знал жизнь и нравы верхов современного ему общества. Сальвиан был женат и имел дочь — об этом говорится в четвертом из девяти сохранившихся его писем.

Геннадий, сообщая о последних годах жизни Сальвиана, называет его священником марсельской церкви. До переезда же в Марсель он жил в Лерэне, монастыри которого привлекали многих будущих крупных церковных сановников. Предполагается, что годы жизни в Лерэне сыграли большую роль в духовном и творческом формировании Сальвиана.

Помимо сочинения «О мироправлении божьем», до нас дошло сочинение «Против алчности» в четырех книгах и девять писем. Девятое письмо, под псевдонимом Тимофея и под заглавием «Ко вселенской церкви», предпослано сочинению «Против алчности», в котором Сальвиан бичует пороки духовенства.