Памятники средневековой латинской литературы X-XII веков

Выработал особый, изысканно-сложный, возвышенно-чувствительный стиль проповедей, который затем на многие годы стал признанным стилем европейской мистики. Ввел в оборот и утвердил стилистически образцовое построение фразы, покоящейся на ассоциативных связях, плотно насыщенной реминисценциями, перифразами, цитатами из Священного писания, а подчас и целиком составленной из них, уснащенной фигурами и тропами, оканчивающейся благозвучным кадансом, одинаково близкой, как показал его же собственный опыт, строго логическому изложению трактата, инвективе письма, экстазу проповеди.

Более половины жизни провел в разъездах, улаживая дела большой европейской политики. По его имени названы швейцарские альпийские перевалы (Большой и Малый Сен-Бернар).

Вызвал восхищенное преклонение и ожесточенную ненависть современников, почтительное удивление Лютера, негодующую насмешку Шиллера. Семь столетий спустя вынес ему суровый приговор Маркс.

Оставил многочисленные сочинения: трактаты, письма, проповеди; среди последних — знаменитые проповеди на мистически понятый библейский текст Песни Песней.

ПОСЛАНИЕ 331

СТЕФАНУ, КАРДИНАЛУ И ЕПИСКОПУ ПРЕНЕСТИНСКОМУ[253]

Досточтимому господину и епископу, святому отцу, Божьей милостью Пренестинскому епископу брат Бернард, аббат Клерво, желает быть стойким и крепить силы во Господе.

Утеснения и стенания невесты Христовой с особенной доверительностью я пересказываю вам, ибо познал я в вас друга Жениха и что радостию радуетесь вы гласу Жениха (От Иоанна, 3, 29). И я полагаюсь на вас во Господе, если истинно постиг внутреннего вашего человека (Римл., 8, 22): потому что вы не ищете, что ваше, но что Иисусово (II Коринф., 4, 16).

Петра Абеляра, веры католической гонителя, Христова креста неприятеля, с очевидностью обличает и жизнь его, и обхождение, и книги, из потемок в свет исходящие. Он монах снаружи, еретик внутри, ничего в нем нет от монаха, кроме имени и обличия. Он раскрывает старые колодцы и водоемы обтоптанные еретиков, дабы пал туда и бык и осел (Пс. 7, 16).

Многие дни он хранил безмолвие; но безмолвствуя в Бретани, он зачал боль, а ныне во Франции зачал смуту[254]. Выползла на свет из расселины своей извивающаяся змея и, как оная гидра, вместо одной, прежде отрубленной, семь голов за одну выставила. Одна голова была отрублена, одна ересь его в Суассоне была подрублена[255], но уже на месте ее произросли семь и того более ересей, образчик коих у нас был и мы его отослали вам.

Невежественных и неискушенных слушателей, отъятых от сосцов диалектики, и тех, кто, я сказал бы, азбуку веры едва в состоянии постигнуть, к таинству святой Троицы, к святая святых, к опочивальне Царя он подводит и к тому, кто «мраком покрыл себя» (II Царств, 22, 12).

Наконец, вкупе с Арием теолог наш степени и ступени в Троице устанавливает, вкупе с Пелагием свободную волю благодати предпочитает, вкупе с Несторием Христа на части разделяя, воспринятого в тройческую общность человека из нее исключает[256].

Так рыщет он едва ли не по всем святыням, так от предела до предела доходит дерзостно, так все он устрояет предосудительно. И к тому же величается, что напитал римскую курию ядом своего новшества, в руки и груди римлян книги и мысли свои заключил и к покровительству своего заблуждения привлекает тех, от коих должен быть судим и осужден[257].

Да возымеет Господь попечение о Церкви своей, за кою он смерть приял, дабы «представить ее себе не имеющую пятна или порока» (К эфес., 5, 25—27), доколе не будет вменено вечное молчание человеку, «уста коего полны проклятья, коварства и лжи» (Пс. 9, 28).

ПОСЛАНИЕ 332

КАРДИНАЛУ Г...

Досточтимому господину и любезнейшему отцу святой римской церкви кардиналу Г... Бернард, аббат Клерво, желает духовного разумения и крепости.

Не могу промолчать об обидах Христовых, об утеснениях и скорбях Церкви, о горести убогих, о стоне обездоленных (Пс. 11, 6). Вступаем мы во времена опаснейшие.

Наставники есть у нас, охочие до слушателей: ученики от истины слух свой отвращают, к басням обращают. Есть у нас во Франции монах без устава, без попечения прелат, без послушания аббат, Петр Абеляр, умствующий с мальчиками, рассуждающий с женщинами[258]. Потаенную воду и сокровенный хлеб предлагает он ближним своим в книгах, и в проповедях своих являет он нечестивые новшества речей и мыслей. И приступает он не воедине, как Моисей ко облаку, в коем был Господь[259], но с великим толпищем и со учениками своими. По улицам и переулкам умствуют о вере католической, о рождестве от Девы, о святыне алтаря, о непостижимом таинстве святой Троицы.

Мы спаслись от рыканья Петра Льва[260] — нас встречает шипение Петра Змия. Но ты, Господи Иисусе, ты преклонишь долу взоры гордых, ты попрешь и Льва и Змия (Пс. 90, 13). Тот зловредствовал, пока жил, и един был и жизни его конец и злобы. А этот уже предрасполагает, как он в потомков перельет отраву свою, как вредоносен будет всему порождению, какое придет.