Памятники средневековой латинской литературы X-XII веков

3. Он был так пропорционально сложен, что был выше людей среднего роста и ниже чересчур высоких. Его красивое лицо и манера держаться обличали достоинство князя даже тем, кто его не знал. Глаза, полные блеска, были средней величины. Нос, как у брата, орлиный; волосы светлые и слегка закинутые назад. Превосходная и густая борода покрывала его щеки и подбородок. Однако смех его был так неумерен, что когда он смеялся, все его тело тряслось. Он охотно беседовал с мудрыми и благоразумными людьми, повидавшими чужие страны и знавшими чужеземные обычаи.

Я помню, как он однажды, страдая в Тире от затяжной, хотя и не опасной лихорадки, призвал меня, чтобы в часы отдыха и в промежутки между приступами дружески поговорить со мной о многом, и я ответил на ряд его вопросов, насколько позволяло время. Беседа наша[424] очень ободряла его. Среди заданных мне вопросов был один, который глубоко взволновал меня, во-первых, потому, что был он необычен и касался того, что едва ли подобает ставить под вопрос: чему нас учила всеобщая вера и во что должны мы твердо верить; и во-вторых, потому, что душа моя была тяжело ранена тем, что православный князь и сын православного питает сомнение в деле столь несомненном и колеблется в глубине своего сознания. В самом деле, он спросил, можно ли найти, кроме учения Спасителя и святых, последователей Христа (учения, в котором он не сомневается), другие способы доказательства доводами ясными и неоспоримыми необходимость грядущего воскресения? Потрясенный новизной вопроса, я ответил: «Довольно учения нашего Господа и Спасителя, в котором вполне ясно, на многих страницах Евангелия, указано на грядущее воскресение плоти; он заверяет, что придет как судья, чтобы судить живых и мертвых и мир огнем; избранным он дарует царство, приуготованное от сотворения мира, нечестивых же предаст вечному огню, который уготован дьяволу и ангелам его. Да и благочестивых уверений святых апостолов и отцов Ветхого Завета достаточно». На это он сказал: «Во все это я верую твердо, но ищу объяснения, которое могло бы доказать необходимость грядущего воскресения и другой жизни тем, кто это отрицает и не приемлет учения Христа». Я ему: «Возьмите на себя роль человека, мыслящего таким образом, и мы попробуем найти что-либо относительно этого». «Охотно», — ответил он. Тогда я спросил: «Веришь ли, что Бог справедлив?» Он: «Ничего нет более истинного, признаю это». Я: «Справедливо ли воздать добром за добро и злом за зло?» Он: «Истинно». Я: «Но ведь в этой жизни так не бывает, ибо некоторые добрые люди в этом мире терпят одни лишь несчастья и неудачи, а некоторые злые, напротив, наслаждаются неизменным благополучием, как показывают примеры каждодневной жизни. «Верно», — ответил он. Тогда я продолжал: «Значит это[425] произойдет в другой жизни, ибо не может Бог не быть справедливым в своих воздаяниях; следовательно будет другая жизнь и воскресение этой плоти, и тогда тот, кто заслужил добро или зло в этой жизни, должен будет получить награду или возмездие». Тут он сказал: «Я вполне удовлетворен, ты удалил из сердца моего всякое сомнение». Такие и подобные беседы очень укрепляли его.

Вильям Мальмсберийский

О жизни и деятельности крупнейшего английского историка первой половины XII в. Вильяма Мальмсберийского известно немного и главным образом то, что сообщает он сам в своих сочинениях. Год и место его рождения точно не установлены; предположительно родился он между 1090 и 1096 гг. в графстве Сомерсет или Уилтшир (в прологе к комментариям на «Плач Иеремии», составленном после смерти Генриха I в 1135 г., Вильям говорит, что ему уже сорок лет и что он давно занимается историей). Из его же слов в прологе к третьей книге «Истории английских королей» известно, что по происхождению он наполовину нормандец, наполовину сакс. Очень рано, в 1105 г., он был отдан в монастырь Мальмсбери (в юго-западном графстве Уилтшир), где получил прекрасное разностороннее образование. В прологе ко второй книге указанного сочинения он пишет о своих занятиях логикой, медициной, особенно же этикой, и более всего историей, «которая через показ событий прошлого учит читателя следовать добрым примерам и остерегаться дурных»; вскоре увлеченное чтение древних авторов переросло в желание писать самому. В монастыре Вильям в течение нескольких лет был библиотекарем и тщательно собирал материалы о жизни замечательных людей Англии. В 1125 г. он уже написал «Историю английских королей» (в первой редакции) и «Деяния английских епископов». По-видимому, он никогда не выезжал из Англии, но жил всю жизнь в Мальмсбери и лишь некоторое время в монастыре Гластонбери, об истории которого написал в 1139 г. книгу «О древностях гластонберийской церкви». Умер он после 1142 г., вскоре после того как «закончил писать историю Англии», по свидетельству Матвея Парижского («Великая история Англии», г. 1142), а точнее — третью книгу «Новой истории».