Памятники средневековой латинской литературы X-XII веков

Тот, кто будет эту книгу читать или просматривать, уразумеет, что сочинение такое более всего пристало тому, кто полностью отрешился от всяческой суеты, забот и дел насущных и преходящих, зерцало разума затемняющих, — для того ли, чтобы истинной философии следовать или защищать истину и справедливость, по слову Божью, избрав себе удел блаженных (От Матфея, 5, 10), для того ли, чтобы какую-то свою вину исправить, находясь в заточении по собственному побуждению или по чьему-то повелению.

Эту книгу, мною ради меня же написанную, хоть и возмутительную многословием в делах необходимых, если кто-нибудь сведущий признает полезной, умоляю, пусть вместе со мной называет он ее «Агонистик» или же «Врачевание». Ибо если захочет он судить об ее содержании, он заведомо сможет обрести в ней и на битву зов, и для врачевания великую пользу. И в самом деле, она тебя, с одной стороны, и к сражению увлекает, а с другой стороны, и полученные от противника удары, словно искусно поставленная припарка, лечит и исцеляет. Поэтому сильного и храброго книга эта к сражениям побуждает, равным же образом надломленного и обессиленного преображает и подавленного возрождает, затем смиренного и робкого к дерзаниям направляет, а преисполненного гордыни и самомнения изобличает и принижает, указуя при этом, от каких источников должно ему черпать силы свои. Порой пробуждает она от беззаботности в праздность погруженных, а порой вознаграждает боем воспламененных. То предрекает она борьбу с искушениями, то сулит пальмовую ветвь за победное одержание.

А теперь соберись и отправляйся в путь, и помысли о своем направлении, и сам исследуй, так ли все это на деле. Мною сказано здесь слишком немного, чтобы ты от этого почувствовал скуку, ибо все, как ты увидишь, собрано по цветку из писаний святых отцов.

Сначала, если угодно, прочитай те предварительные наставления, которые предпосланы всем шести книгам «Предисловий», наставления достаточно краткие, и все же более подробные, чем это кажется на первый взгляд: быть может, в них ты обретешь некоторое подкрепление, коим желание твое возжется и на дальнейшее, и тем с легкостью будет явлено, чего ради было нам угодно написать эту книгу. А ты, чтец или переписчик ее, умоляю тебя, заклинаю живущим во веки веков и страшным его испытанием, а еще той благостью, которой «Христос возлюбил нас и предал себя за нас в приношение и жертву богу, в благоухание приятное» (К эфес., 5, 2), когда возьмешься читать или переписывать это сочинение, не пропускай того, что предпослано осторожности ради.

Кое-что отыщется в этих книжонках, чего сам сочинитель в душе не одобряет, каковы, например, упоминания о деяниях и страстях «некоего Оригена»[7] в III и IV книгах. Но раз уж так случилось, что сочинение это опирается преимущественно на свидетельство божественной воли, будь снисходительным, прошу тебя, читатель, к тому, кто рассказывает частью виденное, частью слышанное, частью неясное, частью познанное. Не заботься о содержании — правдиво ли, ложно ли или сомнительно оно: лишь бы ты воспринимал истину и здравый смысл речей, и тем более охотно, чем меньше ты стремишься уйти от главного и правильного пути.

Касается же это первое предисловие: I. Любого частного лица. II. Воина. III. Искусника. IV. Врача. V. Делового человека. VI. Адвоката. VII. Судьи. VIII. Свидетеля. IX. Чиновника. X. Сеньора. XI. Торговца. XII. Советника. XIII. Господина. XIV. Слуги. XV. Учителя. XVI. Ученика. XVII. Богача. XVIII. Человека среднего достатка. XIX. Нищего.

Начало первой книги

Все заповеди Господни согласуются вообще со всеми установлениями церкви, однако некоторые из них подходят лишь в отдельных случаях к отдельным людям, в зависимости от времени, сословия, обстоятельств, возраста, нравов, пола, страстей и различных причин. Ведь лучше мирно отдать рубашку (От Матфея, 5, 40), когда приказано в тяжбе даже самую душу положить за брата (I Иоанна, 3, 16).

Господь говорит: «Продай имение твое и раздай бедным, и следуй за мной» (От Матфея, 9. 21); но если бы все это немедленно выполняли, кто стал бы обрабатывать землю? И если бы все жен своих оставили, как продолжался бы род человеческий? И если Он же говорит: «Давайте милостыню». — что даст тот, кто ничего не оставил для себя? Зато речение «Всякому просящему у тебя дай» (От Луки, 7, 30), как кажется Матфею, всем подходит, всех наставляет, никого не упуская. Это значит: если у тебя есть что дать, не медли; если нет, дай самого себя, предоставь щедрый разум и благоволение.