Памятники средневековой латинской литературы X-XII веков

1. О Рим, столица ты мира великая,
Все города земли превосходящая,
Кровью святых мужей вся обагренная.
Кринами чистых дев вся убеленная:
Неумолкаемо нами хвалимая,
Славься, во все века благословенная!

2. Петр, о вратарь небес многовластительный,

Слушай прошения наши внимательно!
Все дважды шесть колен судя рачительно,
Ты отнесися к ним доброжелательно:
Всем, кто на суд к тебе шел своевременно,
Свой приговор скажи ты сострадательно.

3. Павел, о внемли всем нашим молениям:

Всех любомудров ты сверг своим рвением.
В доме всевышнего ставший рачителем,
Ты ублажи всех нас Божеским яствием:
Вечной премудрости полный учением
Полни и нас всегда всем своим знанием.

Ратхер Веронский

Если бы Ратхер Веронский жил столетием раньше, он был бы видной фигурой среди энергичных богословов-администраторов каролингского времени; если бы Ратхер жил столетием позже, он нашел бы себе место в бурной борьбе между императорской и папской властью. Но жизнь его пришлась на самое глухое и бесплодное время — на первую половину X в.; и поэтому его редкая начитанность, замечательный талант и кипучий темперамент были растрачены на склоки с ничтожными современниками, клиром и мирянами, и на душераздирающую вражду с самим собой.

Он одинаково известен как Ратхер Люттихский и Ратхер Веронский — это следствие егo бурной судьбы, которая носила его из конца в конец Европы, из Нидерландов в Италию и обратно. Он родился близ Люттиха (Льежа) ок. 887 г. в знатной семье, получил образование в местном монастыре Лобб: здесь были заложены основы его эрудиции (в богословии — главным образом, по сочинениям Августина и Григория Великого, в античных авторах — вплоть до редчайших по тому времени Плавта и прочитанного им уже позднее, в Вероне, Катулла), а также и его вкуса к вычурному и витиеватому стилю, унаследованному от нидерландских ирландцев. Быстро почувствовав свое превосходство над окружавшим его обществом, он уверился в своем праве на обличение невежества и нехристианского образа жизни современников и стал искать для себя место, которое было бы его достойно.

В 926 г. Ратхер сопровождает в Италию своего начальника. — Хильдуина, бывшего епископа Люттихского, и остается при нем, когда итальянский король Гугон назначил Хильдуина епископом Вероны. Из Вероны Ратхер ведет деятельную переписку по богословским вопросам с итальянскими клириками и получает славу признанного авторитета. В 931 г. Хильдуин стал архиепископом миланским, а Ратхер получил освободившееся епископство в Вероне; Ратхер в это время был тяжело болен, и король надеялся, что занимать это место он будет недолго. Но Ратхер выздоровел, и обманувшийся в надеждах король Гугон с этих пор возненавидел его и стал преследовать. Ратхер отвечал ему такими же чувствами; а когда в 934 г. на Гугона пошел войной герцог Арнольд Баварский, Ратхер примкнул к нему и поддержал его большой суммой денег. За это наступила скорая расплата: Гугон схватил мятежного епископа и бросил его в тюрьму в Павии. Здесь Ратхер провел два с половиной года; здесь он написал самое известное свое сочинение — «Шесть книг предисловий, или Агонистик».

«Агонистик» значит «Борец»: Ратхер имеет в виду борьбу разума и чувств, борьбу страстей, которая помогает или мешает каждому человеку в его стремлении к христианскому нравственному идеалу. Под этим психологическим углом зрения Ратхер дает блестящий обзор типов современного общества; традиционный жанр «зерцала добродетелей» обращается под его пером в подлинную инвективу, направленную прежде всего против духовенства. В первой книге перед читателем проходят художник, воин, врач, торговец, адвокат, чиновник, хозяин, раб, учитель, ученик, богач, нищий; во второй — супруги, родители, дети, отроки, юноши, старцы; в третьей — правитель государства; в четвертой — его обязанности по отношению к духовным властям и, в частности, к епископам («Дражайший повелитель! — дерзко обращается Ратхер к мнимому собеседнику, — кто осмелится ныне молвить тебе в лицо всю правду? А когда на это осмелюсь я, ты запишешь меня в сумасшедшие, и бранным речам твоих собутыльников, которыми они будут поносить меня, не станет предела»); в пятой — нравы духовенства; и, наконец, в шестой — праведник, грешник, кающийся, мудрец, простачок, дурак. Кончает Ратхер свое сочинение излияниями скорби о собственных душевных слабостях.