Памятники византийской литературы IV-IX веков

«Что же, — отвечает варвар, — разве мы каждый день не приносим жертвы богам, устраивая алтари и возлияния?» «Но, послушай, это совсем не истинные боги, которым вы совершаете возлияния; не такие жертвы угодны нашему богу; ни в чем не нуждается тот, кто над всеми владычествует». «А существует ли какая другая жертва, которая обрадовала бы вашего бога? И как нуждающийся в ней может считаться ни в чем не имеющим нужды?» «Сам он ни в чем не нуждается, но, будучи благим, принимает благие деяния, которые приносят ему от чистого помышления. Кто же явился чистым пред ним своими благими делами, тот удостаивается от него величайшей чести — и при жизни и по смерти». «А какая это честь?» — спрашивает варварский князь. «Что бы ни захотел кто-либо творить во имя его — благодетельствовать почитающим эти дела и останавливать тех, кто осмеливается не воздавать им чести. Вследствие этого и твои воины, как видишь, дерзнувшие раскопать этот гроб, были наказаны: так как прикосновение нечистых рук варварских было оскорблением лежащему в нем, то по своему дерзновению перед богом он связал руки и ноги их. И если хочешь узнать, что все это истина, принеси ему дары, умилостивив чрез посредство нас, христиан, и люди твои освобождены будут от обрушившихся на них напастей». «А какими дарами, — спрашивает тот, — можно ему угодить и какие приношения он принимает?» «Елей и воск, как это обычно у христиан, да еще освобождение пленных, и сохранение почтения к храмам. Если все это захочешь сотворить и соблюсти, то увидишь своих воинов здравыми, как прежде».

46. Варвар, пораженный этим, обещал все сделать как можно скорее. Дав вольность и свободу христианам, он поручил им ходатайство пред богом и пред святым. И вот устраивается щедрое возжение светильников, и всеночное стояние, и песнопение; варвары освобождаются от гнева, ниспосланного богом, устраивается некоторое примирение их с христианами, устанавливается согласие, и варвары уже более не оскорбляли святынь, не попирали божественных жертвенников, уже не отнимали более нечестивыми руками божественных сокровищ, уже не оскверняли храмов кровию. Один гроб был достаточно силен для того, чтоб обличить безумие варваров, прекратить всякое смертоубийство, остановить зверство, привести свирепых волков к кротости овец и заставить тех, кто поклонялся рощам и лугам, уважать божественные храмы.

«Эзоповы басни» Бабрия в ямбических четверостишиях [450]

1

Льва человек топтал в картине каменной.
«Вот наша сила!»- говорит прохожий льву.
Но тот в ответ: «А будь у львов художники, —
Здесь человек бы оказался попранным».

8

Под смех рабочих мышь несла из кузницы
Другую мышь, от голода издохшую,
И так сказала: «Следовало плакать бы,
Что даже мышь вы прокормить не можете».

15

Ел ворон сыр; лиса хитрить пустилася:
«Будь голос у тебя — ты стал великим бы!»
Закаркал глупый, сыр из клюва выронив;
А та: «Есть голос у тебя, да мозгу нет».

19

Осел надел на плечи шкуру львиную
И пастухам прохожим говорит: «Я — лев!»
Но чуть узнали люди, кто под шкурою, —
И живо он свою припомнил мельницу.

22

В большом сраженье меж зверьми и птицами
Ливийский страус, попадая в плен к врагам,
Зверям назвался зверем, птицам — птицею,
И показал тем — ноги, этим — голову.

23

Лисица, видя гроздья в винограднике,
Под ними долго прыгала, измучилась
И прочь пошла, а про себя промолвила
«Напрасный труд: они еще зеленые!»

25

Орел, стрелою в грудь смертельно раненный,
Страдал, роняя в муке слезы горькие,
И молвил, видя перья на конце стрелы:
«Увы! Разит перо меня, пернатого».

26

Трусливый ловчий пастуха расспрашивал:
«Скажи, ты не видал ли следа львиного?»
А тот: «Видал и льва я, он поблизости».
«Нет, нет, — сказал охотник, — льва не надо мне».

29